Будь моим мужем

Она не поняла, что поразило его больше чувственный шепот, таивший страстные обещания или легкое ласковое прикосновение ее руки. Глаза Этьена потемнели и расширились, и Натали ощутила под пальцами, как напряглись его мышцы. Это продолжалось одно мгновение — борьба двух душ, не замеченная никем. Потом напряжение ослабло. Этьен не оттолкнул ее. И хотя у него была возможность воспользоваться минутной слабостью Натали, он не сделал и этого.

— Прости. — Он глубоко вздохнул, словно бы стряхивая с себя невидимую тяжелую ношу. — У меня ужасно болит голова.

— Бедняжка! В такой день — и болит голова, — вмешалась мама Натали, разрядив своим тихим голосом драматизм разыгрываемой сцены. Она, казалось, не замечала настроения зятя и улыбалась чуть насмешливо, будто поддразнивая его. —Наверное, это результат слишком бурной холостяцкой пирушки. А я-то думала, что вы с приятелями более благоразумны.

— Только не вините во всем меня! — Жан развел руками, изображая комический протест. —Чем бы ни занимался жених прошлой ночью, он делал это в одиночестве. Так что я не в ответе за его самочувствие. Меня даже не пригласили на вечеринку! — Жан, не особенно церемонясь, хлопнул приятеля по плечу и засмеялся Этьен усмехнулся в ответ, но Натали прекрасно видела, какой неестественной и раздраженной вышла улыбка.

Ее муж, кажется, начал приходить в себя. Обернувшись к жене, он накрыл ее руку, лежащую на столе, сжал сильными пальцами и посмотрел на Натали с теплотой и одобрением. Медленно и нежно он поглаживал ее ладонь, каждую морщинку и изгиб. От этой пронизанной чувственностью ласки кровь словно бы вскипела, и сердце забилось глухо и часто.

Но уже через мгновение в быстром взгляде Этьена, брошенном на гостей, Натали уловила только холодную расчетливость. Он прекрасно осознавал, что делает, он просто повернул против нее ее же собственное оружие. Кто бы мог ; подумать, что это подействует, да еще с таким поразительным эффектом.

— Боюсь, что прошлой ночью меня занимали только дела, — признался Этьен с сожалением. — Кое-что надо было срочно закончить.

— В ночь перед свадьбой? — недоверчиво воскликнул Жан. — Дружище, а это не могло подождать?

— Нет, никак. Мне очень хотелось поскорее разобраться со всеми проблемами, чтобы во время медового месяца нас ничто не отвлекало, понимаешь? — Этьен подмигнул приятелю, нарочито не замечая смущения Натали. — Но переговоры затянулись надолго…

Да уж, Одетта постаралась усложнить переговоры настолько, насколько смогла. Хитрость и жадность этой женщины поистине не знали границ. Вместе с адвокатом они торговались, считая каждый франк, и, в конце концов, совершенно вывели Этьена из себя. Он уже готов был отказаться от всего и уйти, громко хлопнув дверью. Но Одетта вовремя почувствовала, что слишком переусердствовала и может вообще ничего не получить. Она сдалась, и соглашение было подписано.

— Я долго не мог лечь, а потом сон не шел.

Поэтому, наверное, голова и болит. — Так у тебя проблемы? Я не знала. Голос Натали прозвучал, пожалуй, слишком резко. Легкая дымка чувственного наслаждения от прикосновений Этьена уже развеялась. И приходилось возвращаться в неуютную действительность, к беспокойству, к подступающим слезам.

Слова о том, что он не хотел бы, чтобы им с женой мешали во время медового месяца, подействовали на Натали, изменив к лучшему настроение. Хотя она прекрасно понимала, что сказаны они только для гостей. О Боже, какой там медовый месяц! Натали даже не представляла, что они с Этьеном будут делать, оставшись наедине.

— Ты так волновался перед свадьбой? — Жан все никак не мог оставить приятеля в покое.

— А как ты думаешь?

— Я думаю, что это невеста должна переживать и не спать ночей, а вовсе не жених, — расхохотался Жан.

Конечно, Натали не поверила, что Этьен сильный, решительный, независимый и хладнокровный Этьен Вермонт — мог волноваться перед свадьбой. Это было слишком не похоже на него. Она заранее отвергала эту мысль, не укладывающуюся в голове.

Нет, только не Этьен. Натали же видела — он всегда сохранял полнейшее спокойствие и невозмутимость. Он привык самостоятельно решать проблемы, — и большие, и маленькие, — предпочитая никого в них не посвящать.

— Ты тоже так считаешь, Натали? — с усмешкой спросил Этьен. — Наверняка ты думаешь, что мужчины такие циничные и равнодушные, что им не дано испытывать радость или горечь?

— Нет, что ты…

Натали заглянула в глаза Этьена. Они были темнее, чем обычно, затуманенные какими-то тайными мыслями и страхами. И впервые она заметила, что под глазами у него залегли глубокие тени, а от уголков тяжелых век разбегаются тонкие морщинки: как будто знак, оставленный усталостью и болью.

— А если бы я позвонил тебе прошлой ночью, кого бы я застал? — продолжал он. — Взволнованную и трепещущую девушку, не находящую себе места? По тебе не скажешь, что ты провела бессонную ночь.

— Я…