Будь моим Пассажиром (СИ)

  Марек с трудом поднял голову и даже нашел в себе силы криво усмехнуться:

  - А что ж ты тогда сам плачешь?

  Глаза Прокси - все-таки серые - были полны слез.

  - Моя прошивка предусматривает очень высокий уровень моделирования эмоций, - срывающимся голосом ответил Прокси и уронил голову на клавиатуру.

  Следующие несколько дней - или даже недель - Марек почти не помнил. Прорыдавшись у Прокси, он то ли все-таки отключился, то ли попросту заснул. Потом откуда-то издалека послышался хриплый голос: "Так, гений эргономики, сам затащил, сам теперь и выволакивай, я у тебя тут все твое хозяйство снесу!". Каким-то образом, надо полагать, Марека все же извлекли наружу, и он почувствовал, как с него стаскивают ветровку, точнее, то, что от нее осталось. Дальше он обнаружил себя повисшим на плече у Некроманта и даже пытающимся как-то идти. Он хотел было заговорить, но Некромант лишь коротко приказал: "Тихо!". Спорить не было ни сил, ни желания. Потом он как-то оказался у себя в комнате, и все смешалось окончательно.

  Он не знал, день или ночь стояли на дворе, когда он просыпался - плотные шторы были закрыты, а встать он был почти не в состоянии, разве что кое-как дотащиться до ванной. Иногда в полудреме он замечал рядом Некроманта, но тот не заговаривал с ним и пресекал все его попытки что-то сказать. Просто осматривал, менял повязку на руке, оставлял бутылку воды и, со временем, небольшой перекус и снова исчезал. Пару раз вроде бы появлялся Прокси, но Марек в принципе не мог с уверенностью сказать, что было на самом деле, а что приснилось. Он понимал только одно: если видел Птаху - значит, это точно сон. Потому что Птахи больше нет. Слез по этому поводу уже не осталось. Марек снова засыпал, одновременно и надеясь увидеть еще один такой сон, и мечтая, чтобы они уже прекратились.

  Но однажды он проснулся с неожиданно ясной головой. Он сел на диване, удивляясь, как легко это далось. Но в следующую секунду чуть не взвыл в голос, и совсем не от того, что оперся на правую руку - с ней как раз все было в порядке. Ну, почти - слушалась она еще плохо, и шрам, конечно, остался здоровенный. Как только в нерв или еще куда не попали. Да черт бы с ним со шрамом. Все, абсолютно все было таким, как в первый день, когда мелкий Вадик проснулся на этом диване. А вот Птахи - не было.

  Марек встал и прошелся по комнате, на каждом шаге морщась, словно от боли. Все, на что падал взгляд, было либо подарено Птахой, либо еще как-то напоминало о нем. Он поднял шторы и выглянул в окно. Двор, где они тренировались. И гараж, где стояла белая "Тахо".

  "А ведь до Некроманта не так и далеко", - мысль пришла отстраненно, словно это сказал кто-то другой. Марек снова сел на диван, закрыл глаза и задумался. Да, все это время он пытался заговорить с Некромантом ровно по одной причине. Он ведь уже понимал, как это будет. Больше не видеть этих снов. Не вспоминать. Не чувствовать. Все так просто. И именно поэтому Некромант избегал любых разговоров. Он знал, что Марек намерен ему сказать.

  Нет. Внезапно Марек осознал: он этого не сделает. И не только потому, что настроения настроениями, а знать, что все закончится вот именно сейчас... Он помнил ту улыбку Птахи. И понимал: их дороги разошлись. Это очень не хотелось признавать, но Птаха сдержал свое обещание - и ушел, когда Марек вырос. Дурацкая детская сказка сбылась, хоть и совсем иначе, чем он когда-то представлял. А значит, даже если он решится - Птаху ему не встретить. Его дорога в любом случае пойдет иначе.

  Но была и еще одна причина. Перед глазами встало искаженное болью лицо Некроманта. Тот едва слышный шепот, когда к нему пришла Тундра. Прокушенная до крови губа при известии о гибели Джимми. И как Некромант сорвался вытаскивать самого Марека - чтобы потом не пришлось провожать еще и Птаху. Не пришлось. Но от этого не легче. И с каждой секундой Марек все отчетливее понимал: он не пойдет к Некроманту. Нельзя. Вот просто потому что нельзя.

  Внезапно он понял, что зверски проголодался. И нет, фрукты и всякое такое на табуретке у дивана не годились. Хотелось нормальной пищи. Он пошел умываться, по-прежнему удивляясь, что это больше не требует таких усилий. Оглядел себя в зеркале. Даже не очень похож на выходца с того света, хотя чувствовал себя именно так. Ну да, по ребрам расползся неимоверно красочный синяк, на боку ссадина - все, что осталось от удара, который вообще-то задумывался как смертельный. Спасибо блокноту. Ну и шрам на руке, тут все понятно - нож чуть ли не насквозь прошел. Головой он в падении тоже приложился серьезно, но под длинными волосами на косой пробор незаметно. В общем, могло быть и хуже.