Будь покорной, малышка

Ох… А это он зря спросил. И как-то незаметно вопрос сам собой вырвался. Марина досадливо повела плечом и отвернулась.

— Прости. Не мое дело.

— Не твое, — согласилась Марина. — Примерно такое же не твое, как не мое — отчего саб бежит от женщины, когда он без ошейника.

— Потому что без ошейника он — не саб, — отрезал Егор.

Получилось резко, но уж лучше так, чем возвращаться к этому снова и снова. Марина не рассердилась.

— Завидую… — тихо произнесла она. — У меня нет такого… ошейника. И, получается, что и границ тоже… нет.

Егору стало стыдно. Он понял, о чем говорит Марина. Как он вообще мог забыть, что для новичка эти границы, где начинается и заканчивается игра, размыты и непонятны? Он и сам был таким — давно. И сколько грабель сломал о собственный лоб прежде, чем научился разделять жизнь и игру.

— Ты научишься, — пообещал он Марине. — Это получится интуитивно, когда ты выберешь стиль, который больше тебе подходит. Поначалу всегда тяжело.

— Предлагаешь мне поискать? Поиграть с другими сабами? — вскинулась она.

«Ага, щаз-з-з…»

И холодок по спине от того, о чем только что подумал.

— Если захочешь. Но обычно я не делю свою леди с другими.

Это всегда упрощало расставание. Домины не хотели постоянных отношений — и он спокойно уходил, никого не обижая. А ведь, и правда, в последнее время никто не предлагал ему стать постоянным партнером. И Марина не предложит.

— Я учту, — серьезно ответила Марина. — Надеюсь, правило работает в обе стороны? И я вправе ждать того же самого и от тебя?

— Да, конечно.

— Когда мы встретимся в следующий раз?

Кира проснулась и, не открывая глаз, пошарила рукой по кровати. Ильи рядом не было. Она перевернулась на спину, потянулась, сладко зевая, и лишь потом потянулась за телефоном.

Часы показывали три часа дня. А в комнате полумрак — это Илья задернул шторы, чтобы она выспалась. Кира набросила халат и вышла из спальни.

Илья отжимался на кулаках, упираясь ногами в стену. Кресло он сдвинул в сторону. Кира тихо проскользнула мимо — он не любил, когда его отвлекали во время зарядки. Первым делом хотелось напиться, и она открыла холодильник, где летом всегда держала бутылочку с водой.

На столе — накрытая салфеткой тарелка с любимыми блинчиками. Кира щелкнула кнопкой чайника и не утерпела, съела блинчик, обмакнув его в сгущенку. Интересно, многим ли женщинам жарят блины на завтрак?

— Кира, ты бы хоть умылась, — упрекнул ее Илья, заходя на кухню.

Она обняла его, прижимаясь к разгоряченному потному телу.

— Ты у меня такой замечательный, — выдохнула она счастливо. — Самый-самый лучший мужчина на свете.

Илья взял ее за подбородок, внимательно посмотрел в глаза, а потом улыбнулся и поцеловал, слизывая сгущенку, которой она успела испачкаться.

— Это радость по поводу блинчиков? — поинтересовался он.

— Нет. То есть да. То есть в совокупности, — рассмеялась Кира. — Ты уже завтракал?

— Я уже обедал. Ты выспалась, Кира? Хорошо себя чувствуешь?

— Отлично!

— Ладно, отпусти. Мне надо в душ и собираться на работу. Вечером съемка.

— Хочешь, я тебе помогу?

Илья посмотрел на часы. Кира скрестила пальцы: если времени в запасе много, Илья согласится.

— Хорошо, котенок. Но у нас всего полчаса.

Мало, но она все равно успеет сделать ему приятное.

Кира любила мыть Илью. Он не делал это ее обязанностью, но если она была свободна, то всегда напрашивалась в душ вместе с ним. Ей нравилось ощущать над ним власть — пусть крохотную и мимолетную. Она не просто терла мочалкой его тело — ласкала каждый миллиметр его кожи. И точно знала, что Илье это нравится. Как и неизменный минет, потому что она мыла и член, а от ее нежных пальчиков Илья всегда возбуждался и никогда не возражал против продолжения — мягких губ и шаловливого язычка.

— Ох, Кира-а-а…

Она почти довела его до оргазма, когда он подхватил ее с колен, развернул спиной к себе и заставил наклониться. Всего несколько толчков — и довольный стон Ильи вознаградил Киру за старания.

— Прости, котенок. Я не сделал тебе больно?

— Ты не мог не заметить, что я была готова тебя принять, — улыбнулась она.

— Иди ко мне, Кира.

Всего полчаса — и из душа они оба вышли бодрыми и довольными друг другом. Кира села завтракать, Илья остался на кухне, чтобы выжать ей сок из яблока.

— Не спешишь? — спросила Кира, намазывая блинчик сметаной. Потом она щедро посыпала его сахарным песком, закатала в трубочку и надкусила. — М-м-м… Как в детстве.

— Решил поехать попозже. Семен и без меня справится с расстановкой света. Кира, ты ешь, как поросенок.

Илья поймал пальцем каплю сметаны, стекающую по ее подбородку.

— А ты не смотри, — предложила она, засмеявшись. — Потому что мне так вкуснее.

— Какие планы на вечер?

— Никаких. Почитаю, приготовлю что-нибудь вкусное. О, а можно с тобой в студию?

— И оставишь меня без вкусного… — нарочито грустно вздохнул Илья.

— Да. Каюсь. Оставлю, — подтвердила она. — И нет мне прощения. Так можно?

— Можно, конечно. Наши будут рады.

— Ура! Я побежала!

— Куда? А ну-ка сядь на место.

— Так собираться же…

— Доешь, котенок. Мы никуда не опаздываем. Сок выпей весь. Ты не забыла, что в понедельник к врачу?