Будь, пожалуйста, послабее (СИ)

Только Арина не баба, она… Подобрать определение для этой особы он не мог. Не баба, это точно, хотя такая и коня бы смогла остановить на скаку, если надо, несмотря на свою весовую категорию, ну и так далее. В голове зазвучал мотив песни Сергея Шнурова:

«В девушке главное это глаза,

Если кто против, то я лично за.

Ноги должны быть и талия,

Ну и так далее…»

— Поверь, ты не тот человек, от которого я бы хотела родить. А еще… еще, Роман, можешь не париться по этому поводу. Обременять я тебя ничем не собираюсь. Фамилию, если будет угодно, дам твою вместе с отчеством. И вообще, не хочу я говорить на эту тему по телефону. Прощай, мне некогда, — это были ее последние слова, после которых в трубке послышались гудки. Черт, эта девчонка и правда упрямая и может вывести из себя кого угодно. Матерился Барышников долго, колошматя ладонью стол. Да, нервы в последнее время совсем не к черту. Нужен хороший отдых. Нет, нужно сначала разобраться с Погудиной, а потом уже отдых.

— Завтра встреча с англичанами, не забыл? Если этот контракт выгорит, то мы в шоколаде на целых три года, Роман, — шеф держался сдержанно, когда она подошел с просьбой об отгуле.

— Поймите, Вячеслав Аркадьевич, это срочное дело. Завтра я буду во время.

— А документы? — явно шеф был сегодня не в духе.

— У меня все готово, при чем еще со вчерашнего дня.

— Ну, смотри мне, Роман, завтра в восемь должен быть как штык в ресторане, при параде и под руку с Никой.

Вот еще одна проблема. Веронике после вчерашнего он еще даже не набирал, и она вместо привычных тысячи звонков в день полдня молчала. Еще с ней нужно объясниться. Она-то такого обращения точно не заслужила. Ладно, разберется с Ариной и уже потом можно мириться с Никой. Все проблемы из-за баб. Нет…Погудина не баба.

Родным о своем приезде Роман не сказал, хотя Божена знала, что он уехал. Наверное уже рассказала обо всем Олегу, а тот отцу. Они хоть и были самые младшие, но этот близнецовый тандем Ромку всегда добивал. И он даже завидовал, что они вдвоем. Когда Федька уже вовсю встречался с девчонками, он был еще первоклашкой, а эти двое только учились ходить. Разница в возрасте при отце тиране не сближала, не сблизила и мамина смерть.

На улице уже стемнело, когда он добрался до знакомой калитки. Воспоминания не захлестывали, но вот в душе что-то больно шевельнулось: он высокий худощавый парнишка, она все такая же как сейчас маленькая, со смешными косичками и тремя веснушками на аккуратном носике, первый поцелуй, эмоции и чувства, которые больше никогда не испытаешь. Они остались здесь, на этой улице, у этой калитки, которая свято хранила этот маленький секрет.

— Батюшки!..Мать моя героиня! Явился, — встречала его хозяйка дома в розовом пеньюаре с белыми кружевами на крупном теле. Выглядел этот «божий одуванчик» эффектно в дверном проеме. Никогда такими словами его не встречали.

— Добрый вечер, Серафима Андреевна! И Вам не хворать! Правда Вы перекреститься еще забыли, — нетерпение и злость перли вперед его соображалки.

— Я атеистка, Рома. Чего надобно?

— Внучку Вашу увидеть, поговорить хочу.

— Неужели из Москвы примчался? — она все еще продолжала держать его в дверях.

— Только что с дороги, — подтвердил молодой человек.

— Жди здесь, а то у нас полный дом девиц незамужних, — поплотнее запахнула женщина полы халата.

— Я и не собирался покушаться на Вашу честь.

— Правда? А внучка моя почему-то беременна. Поэтому козла в огород пускать лучше не стоит, — и захлопнула дверь. Конечно, в другой ситуации Рома мог бы рассмеяться, но что-то сегодня было не до смеха совсем. Пожал плечами, и сел на скамейку у крыльца.

Небо вроде распогодилось, к вечеру потеплело, вдалеке уже появились первые звезды, которые тускло мерцали в закатной тишине. Как хорошо, спокойно…но сердце отбивало быстрый ритм в волнении. Почему он волновался?

— Она тебе не безразлична, — заключил внутренний голос.

— Да, — согласился он сам с собой. — Потому что мы даже не расстались, а просто пропали из жизни друг друга.

Это был первый раз, когда он нашел гармонию в себе.

Входная дверь скрипнула, осторожные шаги нарушал еще и скрип половиц. Да, так перемещаться могла только она, неслышно ступая маленькими ступнями с тонкими щиколотками. Рома обернулся, чтобы разглядеть ее: пучок на голове, из которого о все стороны торчали более короткие волосы, пижамные штаны, видневшиеся из под огромной пуховой кофты в которую она куталась, видимо бабушкина. Лицо немного помятое, глаза сонные. Подлец! Он посмел ее поднять с кровати. Чувство вины накатило, как прилив в заливе Фанди. Однажды он там побывал, от тех времен остались фото с китами Минке и видео с приливной волной. Ника Канаду не любила, поэтому второй раз, когда была возможность, уже съездить не удалось.

— Чем обязана, Барышников? — руки у нее дрожали, Роме очень хотелось думать, что от волнения.

— Поговорить приехал. Ты ведь сама сказала, что по телефону не хочешь, — ответил он, достав сигарету. Вообще курил он редко, либо когда выпьет, либо когда волнуется. Тут был вариант номер два.