Будь, пожалуйста, послабее (СИ)

Сопротивляться было бесполезно, тем более, что он такой большой, а я коротышка, да еще и беременная. Силком Ромка меня, конечно, не тащил, просто взял за руку, попрощался со слегка расстроенными девочками и повел к выходу. Рука у него была горячая и моя ладонь, буквально, тонула в ней.

— Куда ты меня тащишь, Барышников? — испугалась я его боевого настроя и горящего взгляда.

— Подальше от твоих подружек.

— Еще скажи, что они плохо на меня влияют, — закатила я глаза, хоть это было и непривычно. Он был на машине, в первый раз. Ну, да, под стать ему. Темно-синяя «BMV» последнего года выпуска серии 3, с идеальными линиями и безумной энергетикой, которая чувствовалась даже от зрительного контакта. Если сравнивать ее с моей старушкой, которая постоянно «чихала», то естественно, выглядела она жалко. Но, я ее любила, и это было моим единственным средством передвижения.

— Нет, мне спокойнее, когда они рядом. Они хотя бы за тобой непутевой присматривают.

— Боже мой, только не говори, что ты за меня переживаешь — конечно, недоверие давно поселилось в моей душе, но все же хотелось верить, что этому мужчине я небезразлична.

— Ты не делай из меня монстра, Барышникова, — моя новая фамилия, произнесенная его устами, звучала как что-то чужеродное.

— Ты не монстр, ты мужчина, которого женили против его воли, — замялась я.

На эту реплику у него не нашлось, что ответить. Мы въехали на территорию котеджного поселка, который раскинулся в южной конечности города. Район был элитный, в плане проживающих людей здесь были местные богачи, да чиновники, которые, как утверждают все газеты, работали на совесть. Наверное, я на такую зарплату не смогла бы позволить себе не то что квартиру, даже задрыпаный домик. А вот наше городское и районное руководство могло. Ладно, кто мы такие, чтобы судить кого-то? Кто сейчас не ворует? Хотя треть поселка все еще пустовала, так как строительство здесь шло полным ходом.

Мой взгляд остановился на высоком заборе, который раскинулся вокруг одного из домов. А у него ворота со скрипом разъехались в сторону, и мы въехали на территорию небольшого дворика, где главное место занимал просторный двухэтажный дом.

— Ты меня тут хочешь прибить и спрятать? — хмыкнула я, следуя за ним из машины. Окна в доме были темные, по сему было понятно, что в нем никого нет.

— А ты боишься? — прищурил он глаза. Нет, боялась я другого, что не удержусь и наброшусь на него, тем более, что так тяжело было сдерживать эти порывы, находясь рядом с ним в одной машине. Где моя гордость была в этот момент, я не предполагала даже. Он там в своей Москве спокойно спит с какой-то девкой, а я тут слюни пускаю.

— Хомячков не боюсь, — заставила рассмеяться я его, только вот смех у него был какой-то нервный. — Ты просто объясни толком.

Мы сначала вошли в дом, в котором кроме хорошего ремонта больше ничего не было. Большой холл должен был служить гостиной, соединялся он через резные перила с зоной кухни, которая была не такой пустой. По крайней мере, тут имелись шкафы и стол, в виде барной стойки с высокими стульями. Санузел был просто огромен с ванной-джакузи. На втором этаже располагались три комнаты, в одной из которых стоял надувной матрац.

— Как тебе? — поинтересовался Рома, стоя прямо за мной.

— Ты про это современное ложе? — уточнила я.

— Если ты заметила только его, мне страшно оставаться здесь с тобой наедине, — усмехнулся он, а горячее дыхание сзади, опалило шею. Не стой так близко, Барышников, не стой так близко. Нет, он специально меня дразнил, наклоняясь ближе, то отдаляясь. А я не могла произнести и слова.

— Ариша, ты меня слышишь? — его насмешливый голос заставил меня выйти из этой зоны комфорта.

— Слышу, Рома. Отойди подальше, пожалуйста, — признаваться в своем бессилии от его присутствия было не так уж и тяжело, тяжелее было терпеть.

— Я хочу тебя, — послышался сзади полушепот, от которого все мое естество забилось в судорогах. Вот что значит, гормоны.

— Меня или секса со мной? — в горле пересохла, поэтому голос контролировать было тяжело.

— Одно другому не мешает.

Я не сопротивлялась, когда его горячие губы тронули чувствительную кожу на шее, двинулись ниже, потом выше… Боже, это была действительно каторга. К черту эту Нику гребанную, к черту все! Он мой муж! Имею право!

Резко развернувшись, я привстала на цыпочки и притянула его голову ближе, впившись в губы.