Читаем «Будь проклят Сталинград!» Вермахт в аду полностью

Когда все, казалось, успокоилось, развернутые части дивизии были отведены в тыл. Но до того, как батарея дошла до места расквартирования в колхозе, русские снова прорвались в том же месте. «Эти саксонцы (294-я пехотная дивизия, сформированная в Лейпциге, эмблема с таким же листом клевера с четырьмя лепестками, как у дивизии автора), дерьмо такое, трусливые собаки, не держатся на месте!» Уроженцы Нижней Саксонии (71-я пехотная дивизия был дивизией из Нижней Саксонии. Несмотря на схожее название, обе земли фактически находятся в разных концах страны: Саксония лежит в Восточной Германии, а Нижняя Саксония — в северо-западном углу, ограниченная с севера Северным морем, а с запада — Нидерландами) (то есть из Ганновера, Брауншвейга и Ольденбурга) всегда имели что сказать о саксонцах и не хотели, чтобы их с ними путали: «Они бегут, как только ты повернулся к ним спиной, а они увидели первого русского!» Предрассудок насчет саксонцев проистекал не из саксонского диалекта — неприятного кому угодно, — а уходил во времена наполеоновских войн, когда саксонцы не хотели отделяться от французов. Что ж, это можно понять, потому что соседи-пруссаки не упускали возможности урвать кусок саксонской земли.

Расчет замаскировал гаубицу как только мог: куски дерна с палками, ветками деревьев поставлены перед орудием, а орудие прикрыто брезентом. Солома с крыши дома пошла на корм лошадям

После боя 18 мая 1942 г. Часть камуфляжа сбита пороховыми газами с дула. На стволе свежие кольца, обозначающие победы. Отметьте, что часть крыши дома исчезла

Мы развернулись и снова отправились на позиции. На этот раз батарея прямо столкнулась с саксонскими частями. Теперь заведомо неприязненное отношение изменилось до суждения «что могли сделать эти бедолаги…». Саксонцы всю зиму лежали под Харьковом в грязи, имели плохое снабжение и были в плохом состоянии, живая картина нищеты. Они были полностью измучены, в ротах оставался смехоподобный боевой состав. Они не могли сделать больше при всем желании. Они сгорели, оставив одни головешки. Никогда раньше не видел немецкую часть в таком жалком состоянии. Саксонцы были в куда худшем состоянии, чем наша 71-я дивизия, когда ее прошлой осенью вывели из-под армейского управления из-за потерь под Киевом. Мы чувствовали лишь сострадание и надеялись, что наши собственные части минует подобная участь.

Основная линия фронта шла по плоской возвышенности. В тылу, на другой стороне долины, батарее пришлось обосноваться на переднем скате склона между несколькими глиняными хижинами. Необычное расположение орудий было неизбежным, потому что другого укрытия в этой угрожающей ситуации на нужном удалении от русских просто не было. Мы даже не могли стрелять достаточно далеко в глубину расположения противника. Если русские начнут успешно атаковать и выбьют нашу пехоту с гребня возвышенности, позиция на переднем скате станет опасной. Машинам со снарядами будет почти невозможно добраться до нас, а у нас будет очень мало шансов сменить позицию.

Но для начала — несколько дней я был передним наблюдателем на передовой под непрерывным тяжелым обстрелом. Наша пехота хорошо окопалась, но на их боевом духе сказался безостановочный обстрел, когда днем никто не мог двинуться, даже не мог высунуться из своей норы. Ну, я и мои радиооператоры меньше страдали от обстрела: мы спокойно сидели в глубокой «лисьей норе» и знали, что даже близкое попадание нас не затронет. Прямое попадание, что имело бы очень печальный исход, мы в расчет не принимали. Опыт вновь показал, что артиллеристы больше боятся обстрела оружием пехоты, чем артиллерийского. Для пехоты было верно прямо противоположное. Оружия, которым владеешь сам, боишься куда меньше, чем неизвестного. Связные пехотных частей, иногда прячущиеся в нашей норе, нервно смотрели, как мы спокойно играем в карты. Тем не менее я был рад, когда меня сменили и я вернулся на батарею. На этот раз основной наблюдательный пункт находился далеко позади орудийных позиций. Это было неожиданным решением, но такова уж была местность. Русские еще атаковали 17 и 18 мая, сильно превосходящими силами. Скоро придет весна с летним теплом. Это было бы приятно, не начнись в это время неприятельские атаки. Были обнаружены скопления вражеских танков. Нам все чаще приходилось открывать заградительный огонь. Наблюдатель, заменивший меня, все чаще требовал огневой поддержки. Вся передовая на гребне исчезала под облаками разрывов русской артиллерии. Было ясно, что противник скоро начнет атаку.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 Великих Феноменов
100 Великих Феноменов

На свете есть немало людей, сильно отличающихся от нас. Чаще всего они обладают даром целительства, реже — предвидения, иногда — теми способностями, объяснить которые наука пока не может, хотя и не отказывается от их изучения. Особая категория людей-феноменов демонстрирует свои сверхъестественные дарования на эстрадных подмостках, цирковых аренах, а теперь и в телемостах, вызывая у публики восторг, восхищение и удивление. Рядовые зрители готовы объявить увиденное волшебством. Отзывы учёных более чем сдержанны — им всё нужно проверить в своих лабораториях.Эта книга повествует о наиболее значительных людях-феноменах, оставивших заметный след в истории сверхъестественного. Тайны их уникальных способностей и возможностей не раскрыты и по сей день.

Николай Николаевич Непомнящий

Биографии и Мемуары
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное