«Будь проклят Сталинград!» Вермахт в аду

Тот же танк «Матильда» с близкого расстояния. В СССР по ленд-лизу было послано более 1000 «Матильд». Советские экипажи нашли танк медленным и ненадежным. Частой жалобой было то, что снег и грязь скапливается за фальшбортом, защищавшим гусеницы. Тяжелая броня танка не могла компенсировать низкой скорости и слабой 40-мм пушки

Подполковник Карл-Леберехт фон Штрумпф, командир 3-го батальона 171-го артполка, награждает Железным крестом второго класса солдат своего батальона. 21 июня 1942 г. Слева его адъютант, обер-лейтенант Герд Хоффман

Получить подтверждение наших подбитых танков оказалось для меня более трудным делом. Конечно, эксперты могли определить, был ли танк подбит 15-см снарядом или нет. Но такие соображения в определенных условиях не работали. Уничтоженные танки были расположены в нашей зоне, но не заявит ли пехота о них сама? Хорошо еще, что другие батареи и части ПТО не стреляли по танкам, — в противном случае заявка на 5 танков превратилась бы в 10 или 20. Такое часто случалось, как чудо умножения хлебов Иисусом. Кроме нас, артиллеристов, которые и вели стрельбу, кто мог что-то видеть? У пехоты во время русского прорыва были другие заботы. Если они успели реорганизоваться, любые поиски были бы бесполезны. Вопрос на вопрос. Офицер артиллерийско-технической службы, который оказался на батарее из-за проблем с эрозией стволов, сомневался, что на обломках танков удастся найти четкие свидетельства того, что они уничтожены снарядами 15-см гаубицы. В некоторых случаях все четко и ясно, но в целом все чрезвычайно сомнительно. Я хотел пойти и сам начать расспрашивать пехоту, опасаясь, что свидетельства не найдутся, — и предвидя новые конфликты с Бальтазаром. Затем неожиданно на позиции вернулся передовой корректировщик с нужными документами, подтверждающими наши победы. Их запросил Кульман. Лейтенант фон Медем сообщил, что пехоту совершенно воодушевила наша битва с танками. Один только командир батальона подтвердил три победы и нанес их на карту. Была даже одна, которую мы не заметили и не посчитали. Более того, было еще три подтвержденные победы от командиров рот. Так что 5 сожженных танков стали 6 и даже 7, потому что два танка столкнулись, когда первый был опрокинут на бок попаданием под гусеницы. Главное, что теперь мы могли предоставить свои победы в письменном виде. Кульман сам был совершенно горд своей 10-й батареей. Моя вчерашняя недооценка, наверное, оставила хорошее впечатление. Но в противостояние между мной и оберст-лейтенантом Бальтазаром гауптман Кульман вмешиваться не хотел, хотя и хлопал меня одобрительно по плечу и называл наказание чистым пустяком.

Тем не менее я не верил в счет 7 танков. Я бы заметил попадания. Наверное, в возбуждении пехота подарила нам два танка. Зачем спорить с подарком? Останки танков лежали перед нами, включая достаточно свежие, но были и те, что ржавели с зимы. Было ясно, что на сектор в последние месяцы постоянно шли танковые атаки. Я держал свои мысли при себе, лишь замечая по ходу дела адъютанту Петеру Шмидту, которого Бальтазар послал ко мне, потому что он поставил задачу доказательства передо мной, но те рапорты от корректировщика уже шли к Кульману по «официальным каналам». Да, о тех 7 танках теперь кричали с крыш, составляя славную страницу истории батальона, который имел малое к тому отношение, — что разъяснил Кульман, — указав, что все это сделала исключительно его батарея, хотя сам он лично в этом не участвовал и соглашался с Бальтазаром насчет моего наказания.

По крайней мере кольца остались на стволах орудий. Дорисовали и два «опоздавших», так что на каждом стволе было по два кольца, и теперь между командирами орудий и расчетами установился мир. Была роздана горсть наград командирам расчетов и наводчикам, поскольку раньше Железный крест второго класса никто не получал. Корректировщик и оба его радиооператора получили свои первые медали, которые они честно заслужили, хотя они и не подвергались большей опасности, чем каждый и всякий пехотинец. Уже курьезом, Железный крест второго класса осчастливил телефониста на орудийных позициях, который в тот день не имел возможности как-то особенно проявить себя, — возможно, кроме того, что вызвал меня к телефону поговорить с Бальтазаром. С другой стороны, он был надежным солдатом, и «раздатчик» на этот раз не обошел его.