Будь проклята Атлантида!

— Могли бы, — развел руками Промеат, — если собрать на один корабль всех Повелителей, Властителей, Громовержцев вместе с теми, кто лижет за ними следы, — и отправить подальше р море.

— Корабль должен быть дырявым, — добавила Гезд.

У причалов их встретили Зогд и Посдеон с Эсти-погом — разгоряченные, вымазанные смолой. Наспех поздоровавшись, они тут же принялись втягивать Промеата в какой-то спор о парусах и веревках. Ор отъехал и спешился, рассматривая сбившиеся в гавани корабли. Здесь были стройные военные суда, корабли торговцев, легкие ладьи вестников, речные ладьи с наспех надстроенными бортами. Ненароком Ор оглянулся и увидел… Храда.

Отец Иллы нес под мышкой вязанку инструментов: тесла, ножи, топорики. При виде самого удачливого из своих рабов он уронил ношу, и бронза со звяканьем рассыпалась по камням. Язык у Ора стал сухой и толстый, а глаза косили во все стороны. Хра-ду было не лучше.

— Здравствуй, отец Иллы, — пробормотал наконец Ор.

— Доброго прибытия тебе! — просипел Храд, предпочитая никак не называть Ора. — Илла?..

— Едет следом. Дочка у нее. Хозяйка… приехала с тобой?

— Жена поднялась к предкам. Три года назад. Уфал остался при полях. Я ему твой знак дал. Женщины тут со мной. Внуки…

— Ага! — сказал гий, и опять оба не знали, о чем говорить.

Бурый фыркнул, ткнулся в плечо Ора: не пора ли ехать из этого унылого места, где и травки не пощиплешь?

— Добрый конь, — сказал Храд, радуясь новой теме. — Полсотни браслетов стоит. Не меньше!

Они наклонились, собирая бронзу, их руки столкнулись, и тут Храд вдруг подмигнул:

— А удачно я тогда выбрал тебя из Тифоновой добычи! Скажешь, нет?

— Нам обоим повезло, — ответил Ор.

Десятка два ремесленников с семьями жили в большом доме кормчего гавани. Бывшие хозяин и раб сели во дворе под навесом, где Храд устроил мастерскую точильщика: у деревянного обрубка были разложены молоточки, пилки, большие и малые точила.

Сестра Иллы принесла миску каши с кусочками мяса.

— Сыт я, — извинился Ор, — у Севза недавно поел.

— О-о! — Старый вояка с возросшим уважением взглянул на гия. — Высоко ты поднялся! Говорят, Севз скоро станет Повелителем всего Востока.

— Как бы не подавился, — хмыкнул Ор.

— Увидим! Отведай, однако, — Храд подвинул еду, — деды говорили: есть вместе — жить в мире.

Они склонились над миской, как когда-то на горных полях Рониома. Потом Храд рассказал о событиях в общине, о пути в Атлу. Рассказывая, он брал затупившиеся лезвия, ласково оглаживал их широкими ладонями, трогал зазубрины.

В былые времена заточенное им оружие унесло не одну сотню жизней у восточных племен. Теперь он острил бронзу для победителей так же старательно, как копья воинов своего десятка или мотыгу в своем хозяйстве. Ни крупицы металла не пропадало: опилки сыпались на разостланный кусок кожи…

Уговорились, что завтра семья переберется на гийскую стоянку.

— Будь богат, отец Иллы, — сказал Ор, вставая.

— Будь сыт, муж Иллы. — Храд потянулся за следующим выщербленным неумелыми руками лезвием.

Наутро гонцы Промеата поскакали на все стоянки: «Пусть каждый человек — воин, или женщина, или ребенок, или усыновленный атлант — возьмет камень с полпальца и отдаст матери рода, или вождю отряда. Пусть матери и вожди принесут камни на пристань, к шатру Приносящего свет. Там их сочтут, чтобы всем дать место на кораблях».

С полудня понесли камни — в шапках, подолах, мешками. У шатра Промеата поднялось семь груд и с десяток малых кучек гальки. Весь следующий день груды медленно росли. К вечеру лишь немногие прибегали, запыхавшись: «Не поздно еще? Дадуг место?»

Не обошлось без путаницы. С чьей-то щедрой фантазии пошел слух, что все камни разложат по кораблям. Каждый человек должен будет отыскать свой и сесть на это место… «Ай-я! Сородичи! Я уже не помню — мой белый был?» «А тому, кто не найдет, что будет?»

Или на воина находило беспокойство: донес вождь его камешек до места? Вдруг уронил дорогой? Или положил не в ту кучу! «Тогда я превращусь в либий-ца!» — ахал пеласг и опрометью несся к пристани.

Всех насмешил круглоглазый белесый харн. Он принес, зажав в кулаке, единственный камень и никак не хотел класть его к камням соседнего лесного племени, по виду ничем не отличимого от детей Стикса.

— Эти блохастые барсуки — харны? — вопил он. — Да они шест в руках не держат, козу подоить не смогут. Хар-ны! Тьфу!

— Клади отдельно! — махнул рукой подошедший на крики Сим.

С утра начали считать. В полдень Промеат получил лист с полутора десятками чисел. Взглянув на нижнее, он тихо свистнул: предстояло перевезти через океан без малого полторы тысячи тысяч людей! В гаванях Атлы, Ронада и Эльтома было собрано больше трех тысяч кораблей, но только в два приема и то с большим трудом они могли перевезти всех.

Тянуть жребий решили на совете вождей и старейшин всех родов, чтобы все видели — дело без обмана. Совет собрали в большом зале дворца, где потолок подпирали статуи былых повелителей Срединной.