Будь со мной

Он обернулся ко мне, улыбнулся, и мы стали разговаривать под шум работающего мотора. Прямо под локтями бурлила вода; когда винт начал работать быстрее, нас обдало веером брызг. Катер, описав дугу, выплыл из устья реки в открытое море. Ричард выглядел, как персонаж старого черно-белого фильма, сделавшегося почему-то цветным. Над нами — мрачное, хотя и яркое, небо, внизу — черная вода в белых барашках. Я чувствовала запах его пены для бритья, заметила пятнышки на подбородке и щеках, указывающие на то, что он собирался в спешке. Он напомнил мне молодых людей с фотографий пятидесятых годов: традиционный плащ, выразительный нос, непослушные волосы, несколько густоватые брови и рот, который, если не находился в движении, приобретал легкий оттенок грусти, как у мужчин, наделенных особой харизмой. У него были красивые руки. И голос его мне понравился: звучный, веселый; еще он задавал слишком много для мужчины вопросов.

Он посмотрел на галдящую толпу и посерьезнел.

— Я не только хотел побыть подальше от этих болтунов, — объяснил он. — Я хотел, чтобы ты была со мной в паре, когда мы будем смотреть на тюленей.

— Понятно, — кивнула я, и мы проболтали все два часа экскурсии, перебивая друг друга, разговаривая все быстрее и быстрее, смеясь и (уже тогда) обмениваясь шуточками, которые со стороны показались бы чрезвычайно грубыми. Тюленей мы удостоили лишь беглым взглядом. Над катером кружили чайки, мотор старательно пыхтел, борта уже успели нагреться, небо очистилось, и ярко светило солнце. Я начала задумываться, увидимся ли мы когда-нибудь снова, и вопрос этот тревожил меня все сильнее и сильнее под конец нашего плавания, когда катер, покачиваясь, уже подплывал к причалу, пробираясь через соленые болота.

— Мы сегодня вечером вместе могли бы вернуться в Лондон, — сказал он. — Завтра можно будет еще раз встретиться.

— Я не против, — ответила я, не веря своему счастью.

— Давай позавтракаем вместе перед работой.

— А где? — спросила я единственное, что пришло на ум.

— В Сохо.

— Отлично. Идет.

— Ты сегодня можешь возвращаться?

Молча кивнула.

Не дав Полу опомниться и даже позавтракать, я вытащила его из гостиницы, и мы уехали из Блейкни, чтобы провести день где-нибудь в Уэльсе, Бернеме или Кромере, мне это нужно было, чтобы случайно не встретиться с Ричардом, чтобы он не разочаровался, увидев меня с обветренным лицом или моего безвольного спутника, или я еще, чего доброго, не потеряла бы дар речи от неожиданности. Я все еще всматривалась в корабли в разных портах, боясь увидеть на одном из них Ричарда. Кроме того, специально вернулась в тот вечер очень поздно, чтобы Пол начал еще больше злиться и подозревать. Моей целью было отменить совместный уик-энд, который мы с ним запланировали. Не испытывая никаких угрызений совести, я использовала возникший спор как повод к разрыву с ним.

На следующее утро мы встретились с Ричардом ровно в восемь часов. Мы бродили по городу, несколько раз заходили в кафе и сразу срывались дальше, нетерпеливо, как птицы, и шли, шли мили и мили. Мы оба в тот день прогуляли работу и встретились снова после обеда, и к тому времени во мне уже все клокотало. В тот день я плакала, потому что не знала, как по-другому выразить чувства. Вечером мы снова увиделись, а через две недели я переехала к нему.

Зимой, когда Ричард начал поздно приходить с работы, стал редко заниматься со мной сексом и совершенно забыл о нашем ребенке, его пренебрежение мною стало воплощением моих всегдашних страхов, которые, впрочем, давали мне надежду, что реальность меня не коснется. Мне всегда казалось, что этот беспокойный, самонадеянный энергетический вампир постепенно охладеет ко мне, потому что в его глазах я была всего лишь невразумительным маленьким ничем из пригорода. Но что еще хуже, я была жестока, во мне было такое, в чем я не признавалась сама себе и что не могла заставить себя объяснить ему. Раз в год я давала себе обещание все обдумать: к концу января, к концу лета; но, когда наставал ноябрь, исполнение обещания отодвигалось на следующий год, старые переживания и тревоги объявлялись паранойей и отметались. И я так и не рассказала Ричарду, чего я боялась.

Ощущение было такое, будто я заблудилась в пещере, в которой хотела спрятаться. У нас появились секреты друг от друга.

Зазвонил телефон, и мне пришлось спуститься вниз.

Звонила Катрин.

— Привет! — сказала она.

— Извини, Катрин. Я тебе перезванивала, но тебя не было дома. Уже несколько недель ведь прошло.

— Да ничего страшного, — сказала Катрин. Спокойная и апатичная, как всегда.

Я посмотрела в зеркало на свой живот, погладила его.

— Между прочим… — сказала я, мне ужасно хотелось поделиться с кем-то еще. — Я беременна!

Какое-то время в трубке было молчание. Бурного проявления радости от вечно вялой Катрин ждать не приходилось.

— О! — отозвалась она наконец, потом таким же спокойным голосом добавила: — Ух ты. Поздравляю.

— Спасибо.

— Я… — начала она, но снова замолчала.

— Да, — продолжала я. — Меня так тошнит! Я… — Я подождала, что она поддержит разговор.