Будь со мной

Она делает чай, разделяя содержимое одного пластикового контейнера со сливками на две чашки. Придется довольствоваться тем, что есть. Передает одну чашку Софи и садится на поролоновый диван.

— Где ты была, Софи? Что случилось?

Темные глаза Софи широко раскрыты.

— Я испугалась, вот и все. Уилл стал таким требовательным; он сделался… не знаю… слишком напористым, что ли, с той самой ночи, когда я подобрала его у паба. Начал указывать мне, как поступать, будто я должна бросить Джорджа, и тогда мы заведем собственную семью. Поначалу все это казалось мне довольно милым, но потом я поняла, что он не шутит: Уилл полностью помешался на нашем воображаемом будущем.

— И ты сказала ему, что ничего не выйдет?

— Я попыталась. Он… испугался.

— Почему ты мне не рассказывала об этом?

У Софи начинает дрожать нижняя губа.

— Я считала… не знаю… Я собиралась тебе сказать во время того обеда, за которым мы так и не встретились. Но тебе он вроде бы нравился. И еще я думала, это осложнит тебе жизнь, особенно с Луисом.

— Ох, Соф.

— К тому же, наверное, я думала, что будет легче просто уехать на время.

— Я за тебя переживала, — говорит Сара. — Джордж был сам не свой.

Софи издает вымученный смешок.

— Джордж знал, куда я уехала. Вся эта идея в той или иной степени — его задумка.

— Что? Ничего не понимаю.

— Он взбесился, когда узнал про мою интрижку с Уиллом. Ты же знаешь, какой Джордж — должен все держать под контролем. Но он даже ухом не вел, пока «лексус» не поцарапали. А потом, когда Уилл начал мне угрожать, Джордж проявил себя по высшему классу. Сказал, что мне нужно на время исчезнуть. Мы думали, в конце концов Уиллу надоест и он сдастся. Мы и помыслить не могли, что он начнет проявлять агрессию.

— Ты знаешь, Джордж так и не раскололся, — говорит Сара. — Даже когда Уилл его избивал, он так и не рассказал, где ты. Не рассказал даже мне.

Софи снова улыбается, а потом опускает глаза на свои пальцы, сцепленные на коленях.

— Да, он занятный старый хрыч. Сам может вести себя со мной как скотина, но, когда кто-то другой пытается сделать то же самое, первым стремится меня спасти.

— В глубине души он хороший человек.

— Может, и так, но, скорее всего, он просто считает, что поступать со мной по-скотски — его эксклюзивное право. Ты же знаешь мужиков — стопроцентные собственники. Не могут смириться с мыслью, что кто-то еще писает в их костер, верно?

— Эйден тоже ничего не сказал.

При мысли об Эйдене на Сару внезапно накатывает тошнота. Она думала, он мертв, Уилл прикончил его. Все это время он лежал в коттедже без сознания; еще чудо, что выжил.

— Эйден был ко мне добрым, Сара, — говорит Софи, серьезно глядя на нее. — Он хороший человек.

— Да. Он такой.

Несмотря на легкую улыбку, Софи бледна. Сару поражает произошедшая в ней перемена — яркая, энергичная Софи куда-то испарилась.

Сара ставит свою чашку на стол, забирает чашку из рук Софи и заключает подругу в объятья.

— Теперь все хорошо. Мы в безопасности.

Эйден

Тебе удается немного поспать, и это хорошо, потому что хотя бы на время тело перестает болеть. Когда ты опять просыпаешься — врачи все время проверяют, не умер ли ты, — боль снова поднимается, сразу отовсюду. Самый большой кошмар — колющая боль в затылке. Они наложили там швы, а местная анестезия слишком быстро выветривается.

Но как бы там ни было, боль говорит о том, что ты еще жив. Ты до сих пор здесь. Посреди ночи они переводят тебя в палату, и там по крайней мере тебе удается спать урывками по полчаса, пока ты наконец не замечаешь дневной свет, бьющий из окон в конце бокса; тогда они помогают тебе сесть и дают немного попить.

— Чай, тост. Как вы себя чувствуете?

— Обалденно.

Доктор говорит, с тобой все в порядке. Ничего не сломано. Одни ссадины и синяки. Тебя оставляют под наблюдением из-за черепно-мозговой травмы, но если будешь держаться бодрячком, отпустят домой.

«Домой», — думаешь ты. У тебя никогда его по-настоящему ведь и не было, этого дома.

Болеутоляющие, которые они тебе дали, начинают выветриваться, благодатное онемение спадает, и остается только глухая боль и покалывание в затылке. Ты медленно садишься в надежде увидеть медсестру, но вместо этого обнаруживаешь высокого молодого человека, который стоит у медсестринского поста.

Он смотрит на тебя.

Заметив, что ты встал, подходит и оказывается каким-то странным образом знакомым, будто привидение, кто-то, встреченный тобою во сне. А потом ты понимаешь, что у него глаза Джима, такая же, как у друга, кривая улыбочка и светлые волосы Сары.

— Луис, — произносишь ты.

Он улыбается в ответ.

Словно его присутствие недостаточно удивительно само по себе, подойдя к кровати, Луис протягивает тебе руку.

— Твое лицо выглядит не очень, — говорит он.

— Ну да, — отвечаешь ты.

— Вчера ночью ко мне приезжали полицейские, — произносит он. — Когда они уехали, я хотел отправиться прямиком домой и увидеть маму с Китти.

— Их отвезли в отель, — говоришь ты. — На ферме до сих пор полиция.

— Да, к тому же я слишком трусил, — говорит он, потирая лицо рукой. — Как они?