Будь со мной честен

С другой стороны, не смотреть на них было выше моих сил. Мими в своем наряде напоминала Одри Хепбёрн в роли Холли Голайтли, одетую не то на вечеринку, не то на похороны: маленькое черное платье, огромные солнцезащитные очки, белые перчатки, нитка жемчуга. Вместо высокого узла на макушке, для которого у нее не хватало волос, она обернула вокруг головы кусок черной ткани. Не помню, что надела моя мать, впервые провожая меня в четвертый класс, знаю лишь точно: она была одета в другом стиле.

– А что у твоей мамы на голове? – спросила я у Фрэнка перед выездом, когда Мими вернулась за телефоном, забытым в комнате.

– Стильный платок, который я вырезал из черной футболки ее бывшего мужа, – ответил Фрэнк.

– Ты издеваешься? – не выдержала я. – Откуда у твоей мамы футболки бывшего мужа? Она его лет двадцать не видела.

– Не исключено, что она видела его на прошлой неделе.

– Правда? А я где была?

– Возможно, спала.

– Он пришел среди ночи?

Я вдруг вспомнила: Ксандер. Он тоже появился ночью. Может быть, и во все другие ночи по дому бродил вовсе не Фрэнк?

– Мамин бывший муж был киноактером, – пояснил Фрэнк. – Я заметил один из его фильмов на канале классического кино, в три часа ночи во вторник и в двенадцать в четверг. Возможно, мама видела его там, хотя не думаю, что она любит с ним встречаться, даже на канале «Классика». Поэтому у нас только один телевизор. Чтобы минимизировать вероятность случайной встречи. По той же причине она сказала ему не приходить больше в наш дом.

Против своего обыкновения пропускать разглагольствования Фрэнка мимо ушей я ловила каждое слово.

– Ее бывший муж приходил в ваш дом после развода?

Я тщетно пыталась вспомнить, как он выглядит и похож ли на Фрэнка. Ни лица, ни имени. Только обнаженный торс.

– И как долго это продолжалось?

– Несколько лет.

– Значит, ты с ним встречался?

– В жизни – нет, хотя не отказался бы. Критики творчества бывшего мужа моей матери утверждают, что его харизма и физические данные достойны Оскара, а стоит ему открыть рот, и он превращается в Пиноккио. На мой взгляд, это комплимент, поскольку картина «Пиноккио», выпущенная в тысяча девятьсот сороковом году киностудией Уолта Диснея и завоевавшая Оскара, – один из моих любимых анимационных фильмов.

– Высокая оценка, – сказала я.

– Именно. Где же мама? Если мы опоздаем в школу, нет смысла туда вообще ехать.

– Погоди, я не понимаю. Зачем бывший муж приходил к твоей маме после развода?

– За футболками.

– Я потеряла нить.

– Какую еще нить?

Я вздохнула.

– Послушай, Фрэнк, я не могу понять, что за футболки и зачем он за ними приходил?

– Очень просто, – сказал Фрэнк. – Когда мамин бывший муж был звездой, то почти не носил рубашек. Он всегда ходил в черных футболках, прилегающих к телу. Фактически он получил свой актерский псевдоним в честь такой футболки.

– Псевдоним? А как его по-настоящему звали?

– Милтон Фуллер, а друзья называли Милт. А приятели со времен Пляжа мускулов – и вовсе Милт-качок. Хотя он вполне заслужил это прозвище, можно понять, почему, выбрав актерскую карьеру, Милт решил поменять имя и стал Хейнсом Фуллером. В старые времена артисты часто пользовались псевдонимами. Настоящее имя Фреда Астера – Фредерик Аустерлиц, а его друг Бенджамин Кубельски известен миру как Джек Бенни. Зачем Хейнсу, он же Милт, было менять имя, а затем выходить на люди в нижнем белье, остается для меня загадкой.

Мальчик поморщился, опустив взгляд на свои шнурки – естественно, не завязанные.

Я присела и тщательно завязала их на двойной узел.

– Чтобы ты не споткнулся на площадке, – сказала я Фрэнку. – Так что здесь делают его футболки?

– Когда Хейнс, то есть Милт, прославился и всплыла история о том, как он выбрал актерский псевдоним, компания «Хейнс», которая производила нижнее белье, ставшее для него источником вдохновения, начала бесплатно присылать ему футболки ящиками. Потом Хейнс перестал быть звездой, и мама думала, что компания перестанет присылать футболки, а они все равно продолжали. Мама стала писать на коробках «вернуть отправителю» и сказала, чтобы он больше не приходил. Таким образом, у нас осталось не меньше сотни футболок, которые Хейнс открыл и забыл. Мама бы их давно выбросила, но, как видишь, они чрезвычайно полезны в домашнем хозяйстве. Ими очень удобно полировать серебро. Вот если бы у нас была коза!

– Какая коза?

– Мы бы тогда процеживали молоко через футболки и делали рикотту. Продавали бы на фермерском рынке и зарабатывали деньги.

– Что бы мы продавали на фермерском рынке? – спросила появившаяся на пороге Мими.

– Козий сыр. Только надо заказать белые фартуки. Длинные, как у французских официантов.

Я представила себе эту картину. Мими выглядела расстроенной.

– Что случилось? – спросила я.

– Не могу найти телефон.

– У меня есть, если что.

– Я не могу выйти из дома без телефона, – заявила она. – Он мне нужен.

– Позвонить вам? – спросила я.

– Да.

Я набрала ее номер, и через несколько секунд мы услышали Кэба Кэллоуэя, распевающего свое знаменитое «хай де хо». Проследить направление музыки оказалось нетрудно.

– По-моему, ваш телефон у Фрэнка в кармане, – сказала я.