Будь со мной нежен

Стоп! Это уже лишнее. Больше никакого Борисова, ни в моих мыслях, ни в моей жизни. Эта страница перевёрнута. Я не хочу его видеть. Никогда. Таково моё решение. Оно окончательное и бесповоротное.

Не внимая моему внутреннему намерению оставить Борисова в прошлом, дисплей засветился, сообщая, что абонент «Вадим» всё ещё не бросил попытки дозвониться до меня и поговорить.

Я нажала красную кнопку и выключила телефон. С меня хватит.

Большим глотком допив сок, поставила стакан в мойку. Убрала со стола посуду и, очистив её от остатков еды, загрузила в посудомоечную машину. Мне нужно было что-то делать, чтобы отвлечься и не чувствовать, что я разрываю связь с чем-то важным. С тем, что имеет для меня слишком большое значение.

Я не хотела впускать эти чувства в своё сердце. Но, к сожалению, это всё-таки произошло. «Если прирастёт, отдирать придётся с мясом», – говорил мне когда-то дедушка. И сейчас, как никогда, я понимала, что он имел в виду. Точнее, разумом я понимала. Знала, что без него мне будет лучше. Проще. Спокойнее. Но всё равно было больно. Я сделала над собой титаническое усилие и не позволила появившимся слезам потечь из глаз. Промокнула их рукавом и, несколько раз моргнув, вернула ясность зрению и рассудку.

Я взяла в руки телефон, долго смотрела на него, собираясь включить и не решаясь это сделать. Затем, так и оставив выключенным, положила в карман и поднялась к себе.

Бросила мобильник на прикроватной тумбочке, чтобы услышать звонок будильника. И чтобы легко дотянуться и включить телефон, если вдруг переменю своё решение. Затем погасила свет и долго наблюдала за кружившимися за окном снежинками.

А затем наконец уснула, так и не включив телефон.

31

Возвращение дедушки внесло в нашу установившуюся жизнь радостное оживление, которого нам так не хватало.

Константин Геннадьевич Герер был, как всегда, в своём репертуаре. Дедушка не хотел, чтобы мы его встречали в аэропорту, поэтому «случайно» перепутал дату возвращения и прилетел на день раньше.

Около семи утра я проснулась от неестественного шума, которого просто не могло быть в это время в нашем доме. Приходящая прислуга, подобно тихим серым мышкам, обычно неслышно шуршала по дому. Отец должен был ещё спать, он принял на ночь лекарство.

Отец! Неужели что-то случилось?

Встревоженная внезапно возникшей догадкой я быстро накинула халат и выскочила из комнаты, страшась увидеть санитаров, выносящих накрытые простынёй носилки. На лестнице я замерла.

В гостиной царил настоящий хаос. Всюду была разбросана обёрточная бумага. У подножия лестницы стояли раскрытые чемоданы, заполненные одеждой вперемешку с подарочными коробками.

Кухарка Лидия Ивановна как раз направлялась на кухню, прижимая к груди полголовы сыра. А на диване сидели папа с дедушкой и раскладывали по цветам швейцарские шоколадки.

– Деда? –с секундной заминкой, которая была вызвана неожиданностью, я бросилась к нему в объятия.

Мой любимый дедушка, мой лучший друг снова был дома, вместе с нами.

Я села на диван между ними, одной рукой обняла деда, а другой папу. Вот теперь я была по-настоящему счастлива. Хотя… кое-чего мне всё же не хватало… Но об этом я не буду даже думать.

Дедуля был мастер рассказывать истории. Весь день он потчевал нас байками о Швейцарии, о курортной жизни, лечебной физкультуре, горячих источниках, о мощных фрау, способных дать немалую фору нашим женщинам в тушении горящих изб и останавливании коней на скаку. К вечеру от смеха у меня начала болеть челюсть.

Это был первый по-настоящему радостный день за долгое время. И даже диетическое меню, столь раздражавшее отца, служило поводом для дедушкиных шуток.

После обеда мы отправились на прогулку. Дедуля бодро шагал по расчищенным от снега дорожкам, задавая темп, восхищался нашим воздухом, сравнивал его с швейцарским. Было видно, что он рад вернуться домой. Папа тоже повеселел и старался поменьше брюзжать. Потому что по сравнению с активным и позитивно настроенным дедулей выглядел он весьма бледно.

Но всё переменилось, когда приехала Вика. Отец будто помолодел, стал более подтянутым, начал улыбаться. Мы с дедушкой понимающе переглянулись. А когда Виктория сняла пуховик, дед одобрительно присвистнул. У неё было на что посмотреть.

Небольшая заминка случилась, когда папа представлял её нам.

– Познакомьтесь, это Виктория, – бодро начал он и замялся, – моя…

– Подруга? – подсказала я.

– Да, моя подруга.

– Очень приятно с вами познакомиться, юная леди, – дедушка галантно пожал её пальцы, а затем поцеловал тыльную сторону запястья.

Вика смущённо покраснела. И я подумала, что, если у них всё будет серьёзно, то она приживётся в нашей семье.

Перед ужином они с отцом уединились в его комнате, якобы для проведения каких-то процедур. Но спустились вниз уж больно довольные, и я заподозрила неладное.

– Виктория, – обратилась к ней, когда мы все собрались за столом, – а папе уже можно заниматься сексом?

Она поперхнулась и закашлялась.

– Алиса! – возмущённо вскричал отец и тут же бросил смущённый взгляд на свою медсестру.

Дедушка тоже кашлял, стараясь скрыть смех.