Будь со мной нежен

«Прекрати, – убеждала я сама себя, – это просто всплеск гормонов после бурного секса. Вот и всё».

Вестибюль мы миновать не успели. Из зоны ожидания нам навстречу бросился пожилой человек, в котором я не сразу узнала своего отца – так он осунулся и словно ещё больше постарел за последние сутки.

– Папа? – я удивлённо смотрела на него, пытаясь сообразить, что могло привести сюда моего отца.

– Лисичка, мне нужно с тобой поговорить, – произнёс он сдавленным голосом и, недобро взглянув на Борисова, добавил. – Немедленно.

40

– Хорошо, пап, – я растерянно взглянула на Вадима, который с невозмутимым видом наблюдал за нами. – Давай пройдём в бар и там поговорим.

Я повернулась к Борисову, чтобы сказать, что скоро поднимусь к нему, но он меня остановил. Протянул ключ-карту.

– Идите в номер, там вам никто не помешает.

– Спасибо, – я посмотрела ему в глаза, постаравшись взглядом передать всю любовь, нежность и благодарность, которые испытывала к нему в этот момент. Он всё понял, крепче сжал мои пальцы, передавая ключ.

Я решила, что бы ни сказал мой отец, от Борисова я не откажусь.

Поднимаясь в лифте, мы оба молчали. Меня терзало чувство вины от того, что я, даже не выслушав самого родного и близкого человека, готовлюсь принять сторону любовника. Ведь с Вадимом меня больше ничего не связывает – только секс.

Нет. Тут же возразила я себе. Уже далеко не только. Что-то неощутимо изменилось между нами. Мы прошли долгий путь за эти несколько недель. И стали много значить друг для друга.

Я люблю Вадима и буду с ним, пока он сам этого хочет.

Открыла дверь номера и пригласила отца войти. Смутное предчувствие чего-то нехорошего заставляло волноваться.

– Хочешь воды? – предложила я. Голос звучал хрипло.

– Нет, – отец тяжело опустился на диван.

Я открыла бутылку для себя и пристроилась в противоположном углу. Глубоко вдохнула, ожидая.

– Прости меня… – начал он. И у меня сдавило грудь от его покаянного вида.

– Папа, ты ни в чём не виноват, – перебила его.

– Нет, виноват, – он жестом остановил меня, требуя внимания к своим словам. – И должен был признаться сразу, как только узнал, кто он такой…

И меня, словно волной, окатило ощущением неминуемой беды.

Отец долго молчал, собираясь с мыслями. Я не спешила его перебивать, уже понимая, что он готовится сделать какое-то признание. Которое мне совершенно точно не понравится.

– Это очень сложно объяснить… И я не ожидаю, что ты меня поймёшь, да и не требую этого… Я сам очень сожалею о том, что сделал… – путано начал он. – Поначалу она мне, в общем-то, даже и не особо нравилась… К тому же, у неё был жених, с которым меня связывала, если и не дружба, то приятельские отношения точно… И я бы хотел сказать, что был пьян и не помню… Но мы с ней встречались несколько месяцев. Это было как безумие… Я словно болел ею и никак не мог насытиться… Конечно, я не думал ни о какой защите… Я тогда вообще ни о чём не мог думать, кроме обладания ею… Потом, когда в моей жизни появилась твоя мама, я постепенно начал остывать… Но не сразу… Не сразу… Если бы ты знала, как я теперь сожалею об этом…

– Папа! – громко вскрикнула я, перебивая его.

Меня уже трясло от страшной догадки, но мне было необходимо услышать всю правду, какой бы горькой та ни была. – Кто такая эта «она»? И причём тут Вадим? Я ничего не понимаю…

Но он словно меня не слышал. Его взгляд был устремлён в прошлое, которое он вновь сейчас переживал.

– Затем она вышла замуж за этого моего приятеля, Виктора Борисова. Я прекратил общение с ними обоими и долгое время ничего не слышал о ней, даже стал забывать этот фрагмент своей жизни… А потом… – он снова замолчал и перевёл взгляд на меня, но тут же отвернулся и, поднявшись с дивана, в волнении зашагал по комнате. – Твоя мама уже была очень плоха, ей оставались считанные недели, ты была ещё малюткой… Лидия появилась на пороге моего дома с маленьким мальчиком…

Он мог бы и не продолжать, потому что мне всё стало понятно. Но в горле будто застрял плотный ком из чего-то колючего, царапающего гортань, не позволяющего словам пробиться наружу. Я молчала, будучи не в силах остановить эту невыносимую пытку. Я не хотела этой правды. Я отказывалась ей верить. Но отец, не обращая внимания на моё состояние, продолжал свою жестокую исповедь…

– Она сказала, что Виктор умер, оставив их ни с чем. Он знал, что Вадик не его сын, и решил наказать их обоих, составив завещание в пользу своих детей от первого брака… Я не мог их выгнать на улицу, понимаешь?

Я кивнула, хотя не понимала многого…

– Вадим – мой брат? – голос сорвался на последнем слове.

Я не могла решиться и посмотреть в глаза отцу, по-глупому надеясь, что он сейчас опровергнет эту жестокую правду…

– Да. – это прозвучало как приговор.

Вадим – мой брат. Вадим – мой брат…

– Почему ты не признал его? – из меня словно выпили все силы, даже голос звучал еле слышно.