Будь со мной нежным

Но говорить я не могу, только сиплю в трубку. Адвокат кричит, о чем-то спрашивает, а я икаю, как безумный.

— Ик! Ик! Ик!

— Макар, вы где? — пробивается в воспаленный ужасом мозг вопрос адвоката.

— Я… я… — встряхиваюсь. — Я еду в полицейский участок.

— Стойте! Ждите меня!

Усилием воли, стараясь не смотреть в зеркало, поворачиваю ключ зажигания. Заурчавший, как кот, мотор успокаивает. Направляю джип в поток машин. Как добираюсь до полицейского участка, не знаю, все время смотрю в зеркало, а не на дорогу. На стоянке сижу в салоне, боюсь показаться людям.

Адвокат приезжает через полчаса.

— Что случилось? — спрашивает деловито он, когда подходит ко мне.

— Я на кого сейчас похож? — спрашиваю осторожно.

— На себя. А кого я должен был увидеть? Рассказывайте.

Докладываю доверенному человеку все, как на духу, ничего не скрываю. Он задумчиво смотрит в окно, теребит ручку портфеля, и, когда я выдыхаюсь от обилия слов, поворачивается ко мне.

— Макар, то, о чем вы говорите, совершенно невероятно. Это фантастика.

— Значит, я спятил. И что же делать?

— Держаться подальше от лейтенанта Седых.

Голос адвоката ласковый, тихий, убаюкивающий, настоящий ангел во плоти. И тут замечаю, как он что-то достает из кармана, смотрит на это и снова прячет. Секундное дело, а неприятно задевает, словно мои проблемы кажутся адвокату надуманными и пустыми.

«Что там? Часы? Он куда-то торопится?» — всплывают в голове вопросы.

— Но я хочу понять, что происходит.

— Макар Павлович, уж не думаете ли вы, что девушка — ведьма?

— Нет, конечно!

— Вот и оставьте ее в покое!

Совет разумный. Очень. Вот только я не слишком дружу в последнее время с мозгами и своим телом.

— Леонид Михайлович, что там с моим иском? — упрямо поджимаю губы.

— Вы точно решили его подавать, Макар Павлович? — спрашивает он. — Не проще ли внести штраф?

— Кому проще? Мне? Нет. Тут дело принципа: я не обязан платить за то, что не совершал.

— Но ведь вы предлагали полиции деньги, отказывались подчиняться.

— И что?

Упрямлюсь, но правоту адвоката понимаю. Я, взрослый двадцатисемилетний мужчина, веду себя как капризный ребенок, у которого отобрали любимую игрушку. Но как объяснить адвокату, что это не простой каприз? Мне нужна разумная причина, чтобы еще раз наведаться в полицейский участок.

— Хорошо, — не спорит больше Леонид Михайлович. — Едем в участок. Но вынужден вас предупредить, что доложу о происшествии Павлу Дмитриевичу.

Такой расклад меня не устраивает. Отец слишком серьезно подходит к репутации компании, и, если имя «Грандэ» станут полоскать во всей прессе, мне точно не поздоровится. Трындец котенку, больше срать не будет.

Но разговор проваливается, не успев начаться. Сразу заворачивает куда-то не туда. Я грублю, причем с несказанным удовольствием, адвокат давит авторитетом, девица фыркает в своей манере и сбегает.

— Чтоб тебе пусто стало! — взрываюсь я и мчусь за ней.

Догоняю ее у выхода из участка, дергаю за локоть. Она, не ожидая нападения со спины, теряет равновесие и заваливается на меня. Вспышка лупит по глазам и на миг ослепляет.

— Живо сюда! — слышу крик адвоката.

А потом кто-то толкает меня в туалет и влетает следом.

— Какого черта! — визжу не своим голосом. — Руки убери, дебил!

Встряхиваюсь, прогоняя туман, и вижу себя, стоящего напротив, с ухмылкой на все лицо.

Потолок плывет перед глазами, а пол стремительно приближается. Удар, искры из глаз, тишина…

Глава 12. Шок! Шок! Шок!

Убежать мне не удается: мажор в три прыжка догоняет, дергает на себя. Падаю к нему на грудь. Кто-то толкает меня в спину, я лечу в туалет. Свет бьет по глазам, ничего не вижу, слышу только щелчок задвижки, поворачиваюсь и превращаюсь в камень.

Вот только это уже не я, а кто-то чужой. Я вижу себя рядом, могу дотянуться рукой, потрогать и ущипнуть. И эта новая я вдруг делает круглые глаза и визжит:

— Какого черта!

А потом с грохотом валится на пол. Адвокат мажора бросается на помощь, а я стою, не двигаясь, меня трясет изнутри. Ничего не понимаю, оттого не могу успокоиться, и становится только хуже: руки не слушаются и дрожат, ноги и вовсе обмякают, колени подгибаются, и я плюхаюсь попой на пол рядом со своим телом.

Обхватываю себя и передергиваюсь: вдруг вижу большие чужие руки с широкими ладонями. Подношу пальцы к носу, они пахнут мужским парфюмом и кофе. Я начинаю покачиваться: не могу сидеть на одном месте и совершенно не знаю, что теперь делать. Крепко зажмуриваюсь и представляю, что это галлюцинация. Я что-то выпила или съела вредоносное. Вот сейчас чуть-чуть посижу, и видение исчезнет.

— Макар Павлович! — кричит адвокат и дергает меня. — О боже! Можешь помочь?

Я открываю глаза, ловлю мгновенный взгляд и снова зажмуриваюсь: не так страшно.

Адвокат включает воду, и эти обыденные звуки проникают в глубину сознания, чувствую, как по щекам катятся слезы.

От пощечины голова откидывается назад и прикладывается затылком к стене. Резкая боль обжигает, растекается иголками по всему телу.

— Ч-то это? — заикаясь, выдавливаю первые слова.

— Очнись уже! — сквозь частокол ресниц вижу перекошенное лицо адвоката. — Помоги!