Будь со мной нежным

И тут происходит неожиданное: разъяренная Алиса срывается с места, бросается на меня, растопырив пальцы, украшенные длиннющими ногтями, словно хочет выцарапать ими глаза. Я не успеваю увернуться, как искры сыплются из глаз от злой пощечины.

Ульяна мгновенно взлетает, делает едва заметное движение, и моделька бьется в конвульсиях, согнутая пополам.

— А-а-а! — вопит она во все горло. — Больно!

— Не будешь распускать руки, — говорит Ульяна.

Она отталкивает Алису, та шлепается в кресло, некрасиво раскинув ноги. Ангел, небесный рыцарь, кидается на помощь. Моделька заливается слезами на его груди, Пайель тут и окончательно теряет голову.

— Садом и Гоморра! — как сказала бы моя бабушка.

Отец, молча наблюдавший за представлением, встает. Напряженное лицо подергивается. Обычно он держит себя в руках, но Алиса кого угодно выведет из себя.

— Это твоя невеста? — уточняет он.

— Ну, да, — запинаюсь я.

Хотел же сделать все по-тихому. Расписались бы в загсе, а через три месяца развелись. Никто бы даже не узнал о нашем приключении.

— Я так понимаю, знакомы вы недавно?

— Для любви достаточно одного взгляда.

— Да ты точно рехнулся! — вопит Алиса.

— Тихо-тихо, дорогая, — гладит ее по волосам ангел. — Не стоит он твоего внимания.

— Вы тоже влюблены в моего сына, юная леди?

Сжимаю ладонь Ули, чтобы не сболтнула сгоряча лишнего. Вижу, как подергиваются ее губы, как судорожно она вздыхает.

«Скажи, влюблена! Скажи!» — кидаю ей мысленный посыл.

— Я… — еще один судорожный вдох. — Я… не могу жить без вашего сына.

От ее слов мороз бежит по коже, я даже передергиваюсь, зато внутри разливается такое тепло, что дыхание перехватывает. Ничего себе контраст! Так и инсульт получить можно от разности телесных температур.

Обмахиваюсь ладонью и столбенею: вижу перед носом пальцы Седых, маленькие, тонкие, с розовыми ногтями. Таращусь на них, как безумный. Что за… Где мои лапищи?

Перевожу взгляд на ангела, он смотрит на Алису. Когда, в какой момент я переместился в тело Ульяны? Даже не заметил. И батя до кучи сверлит взглядом, дырку проткнуть хочет. Еще бы, обидели его прелесть, Алису, лицо бренда «Грандэ»! Знал бы он, какая душная девица эта моделька, не подсовывал бы ее мне в постель.

— Ох, как вас проняло, юная леди, — с едкой усмешкой говорит отец и смотрит, не отрываясь на меня.

Точнее, на тело Ульяны, не зная, что в нем прячусь я. И тут меня бросает в дрожь: а если Седых еще не поняла, что переместилась? Сейчас как брякнет басом!

Толкаю ее легонько в бок, ловлю взгляд, вращаю глазами. Со стороны, наверное, выгляжу полным идиотом, вернее идиоткой. Но Уля явно ничего не понимает, играет бровями, молчаливо спрашивая: «Что?»

— Леонид Михайлович, вы кулоны не забыли?

Брякаю первое, что приходит в голову, надо же привлечь внимание ошалевшего от любовных гормонов ангела.

— Какие кулоны? — хором спрашивают все.

Ловлю удивленные взгляды. Ну, да! Со стороны наверняка выглядит странным, чтобы незнакомая девица вдруг заговорила о каких-то кулонах, когда ее допрашивает отец потенциального жениха.

— Голубые с золотом, — перевожу взгляд на батю. — Мы с Макаром обменялись на днях. Символ нашей любви.

И тут до Ульяны в моем теле доходит. Она охает, и испуганно закрывает рот ладонью. Короче, ведет себя, как настоящая девчонка. Вот только такое поведение для парня-качка, вроде меня, совершенно неприемлемо.

— Макар, что с тобой происходит? — вскакивает Алиса. — Эта девица опоила тебя.

Она бросается к Ульяне, то есть ко мне, я отшатываюсь.

— Никого я не опаивала, — чащу елейным голоском. — Дорогой, нам пора.

Встаю, хватаю Ульяну за больную руку, намеренно пальцем давлю на ранку, чтобы она пришла в себя. Она поднимается с дивана, бледная, как полотно, и шагает к двери.

— Макар, мы не договорили, — кричит вслед отец.

— Потом, папа, потом, — басит осипшим голосом Ульяна и скрывается за дверью.

— Простите нас, Павел Сергеевич. Леонид Михайлович, вы с нами? — лепечу я и бегу за Седых.

Догоняю ее уже у лифта, сзади топает адвокат. Мы загружаемся в кабину, и только там дружно выдыхаем: опасность миновала.

— Что делать будем? — спрашивает Уля. — Так больше продолжаться не может. В этот раз на ровном месте переместились. Я даже не заметила.

— Я тоже.

— Зато есть результат.

Ангел вытаскивает из кармана кулоны и покачивает их перед нашим носом. Голубой цвет почти исчез, лишь на кончиках поблескивает.

— Уля, у тебя паспорт с собой?

— Да, в сумочке.

— А сумочка, где?

Переглядываемся: сумочка осталась в кабинете на диване.

— Ну, простите, — развожу руками, когда мы спускаемся в холл. — Не привык следить за дамскими сумочками. Пайель, сгоняй, а, будь другом.

Отправив ангела обратно, мы под ручку шагаем к джипу. Уля садится в салон сзади и морщится.

— Больно.

— Ну, прости, — чувство вины заполняет меня целиком. — Не знал, как тебе намекнуть, что мы поменялись телами. Дай посмотреть.

Уля снимает куртку, задирает рукав футболки. Повязка на ране немного пропиталась кровью.

— Придется ехать в больницу, — качает головой вернувшийся Пайель.

— Придется.