Будь со мной (СИ)

Демьян проснулся разбитым и раздавленным. Долгожданный покой не принес облегчения — тревожные сновидения сменялись одно за другим. Поэтому он не стал отлеживаться — смахнул остатки сна мотанием головы и вскочил на ноги.

Тихо, спокойно, и гостьи его странной нет. Ну и замечательно — приставать не будет.

Демьян блаженно улыбнулся и только тогда понял, что что-то не так. Как гостьи нет?! Где она?! Туалет с ванной открыты, на кухне — пустота. Не под диван же спряталась? Или в окно сиганула? Нет, заперто. Как и входная дверь. А ключи, где ключи?!

Он заметался по квартире. Ни ключей, ни гостьи, ни прощальной записки. Полез в историю браузера — вдруг она искала какие-то адреса или имена. И точно! Просматривала отделения полиции и их номера, а также маршруты автобусов. Эта идиотка пошла сдаваться! Заперла его в доме, как в клетке, и ринулась к властям за справедливостью. Дура!

Демьян в бешенстве метался по квартире. Эта блаженная и его подставила, и себя засадила на долгие годы. Он долго молотил кулаками по входной двери, будто железо могло развалиться на щепки. Надо звонить в специальную службу, пусть вырезают замок. А всё из-за чокнутой девчонки.

Но когда номер "взломщиков" был почти набран, девица сама открыла дверь и нерешительно ступила на порог. Одетая в вещи Демьяна, с горящими щеками и покрасневшими глазами, она ойкнула, увидев, каким взглядом её встречает хозяин квартиры.

— Ну здравствуй, голуба, — шикнул он. — Рассказывай, где накосячила.

Олеся заморгала.

— Я… Я всего двести рублей взяла! Я верну.

— Какие двести рублей?! — Демьян накинулся на несчастную девицу и едва удержался, чтобы не тряхнуть ту за шкирку. — Ты обращалась в полицию?

— Да…

— Ты сдурела!

Он застонал. Конец! Это финиш, провал. Всё, можно паковать чемоданы, заготавливать сушки и топать в колонию.

— Меня там послали, — подумав, закончила Олеся.

В Демьяне зародилась надежда.

— Почему?

— Ну я ж не дурочка последняя, чтоб прямо к ним идти.

И она, заикаясь, рассказала, как поехала на автобусе в другой конец города, где забрела в первое попавшееся кафе и, купив чая, попросила позвонить. Олесе принесли беспроводной телефон, она набрала номер доблестных защитников порядка. Ну а те, выслушав леденящий кровь монолог, потребовали её паспортные данные. А лучше — приехать в отделение и задокументировать сказанное. Ведь анонимным свидетелям никто не верит; они могут наврать с три короба. Олеся испугалась, бросила трубку и пулей вылетела из кафе. Боясь, что за ней уже следят, она ехала обратно с двумя пересадками и петляла по дворам, скидывая "хвост".

— Вот так, — закончила она. — Разрешишь мне пройти?

Демьян махнул рукой. Ситуация не превратилась в глобальную катастрофу, но и проще не стала.

— Вовремя ты заявилась. Я ребят почти вызвал, чтобы дверь сломали, — буркнул он.

— А что, запасных ключей нет?

— Есть. Они лежат в кадке с фикусом, между четвертым и пятым этажом. Снаружи.

— Так и предложил бы ребятам не дверь ломать, а открыть тебя.

Она глянула на него непонимающе, будто спрашивая: "Ты откуда такой глупый взялся?"

Демьян покраснел. Эта простейшая мысль не посетила его даже на минутку. Ломать, и всё тут.

— Без твоих советов разберусь, — отрезал он и с гордым видом скрылся в спальне.

Олеся, стараясь не показываться на глаза Демьяну, готовила на кухне. Он вновь залез в интернет и попытался выяснить хоть что-то новое. Когда Олеся вскрикнула, он даже не сразу отреагировал — погряз в форумах, где обитала Жанна.

— Иди сюда! — завопила его гостья. — Живо! Я тут копалась в новостях за день и кое-что нашла!

Демьян вскочил, прибежал в кухню, где девица завороженно уставилась в телефон. Она перелистывала фотографии загородного дома, следом — ванной комнаты; наполненная до краев ванна и безжизненное тело, прикрытое смазанными квадратиками. Но, если приглядеться, понятно, что левое запястье алое от крови. Демьян отобрал телефон и включил на воспроизведение видео. Диктор говорила о том, что жена местного депутата, Жанна Игнатьева, в девичестве Ермолкина, найдена мертвой в собственной ванной. Перерезала вены.

— Прекрасная девочка, — лепетала домработница, обнаружившая труп. — Жизнерадостная, очаровательная, активная. Золотце…. Была. Я поражена…

Картинка прервалась, и диктор взяла хвалебное слово. В областных новостях всячески воспевали власть, поэтому речь шла об безвозвратно утерянном ангеле, об оставленной доченьке, о горюющем муже, которому уже сообщили о трагедии.

— Машу жалко, — перебила диктора Олеся. — Жанна дочь не любила, но её муженек не любит ещё сильнее. Интересно, как скоро девочку спихнут в детдом?

— В детдом не спихнут, — оспорил Демьян, выключив видео. — Это громадный удар по депутатской чести. А вот в какой-нибудь далекий пансионат, где она будет и жить, и обучаться, — вполне. Неужели Жанна сама себя убила? Верится с трудом… — Он отвлекся от телефона. — Вкусно пахнет.

— Обычные котлеты, — смутилась Олеся. — За что ей сводить счеты с жизнью?

— К примеру, за то, что натворила с тобой. Вдруг замучила совесть?