Будь со мною нежен

– Правда? Твоя преданность достойна похвалы. На последней модели?

Тру покосилась на него.

– Это все та же машина, на которой я ездила, когда заканчивала школу.

Ого… Вот это сюрприз!

– Что ж, неплохо, если ты сумела так долго содержать ее в приличном состоянии. Сколько она прошла?

Тру пожала плечами.

– Сто восемьдесят тысяч.

– И все еще полна энергии. – Его пикап прошел двести сорок пять тысяч, когда наконец-то разбился в пыль. – Ничего нет лучше, чем надежная машина.

– Хони научила меня ухаживать за вещами.

Харрисон заметил, что ее волосы чуть завиваются на концах, точно так же, как в былые времена.

– Она жива?

Тру покачала головой.

– Нет, умерла шесть лет назад. Мама думала, она будет обузой, но эта женщина до конца была полна жизни.

И Тру запела тихонько, тонким нежным голосом:

Пять шагов вдвоем, голубые глаза…

Харрисон готов был слушать ее целый день.

– Это была ее любимая, – вздохнула Тру. – Эта и еще «Прекрасно!».

– Мне очень жаль. – Он посмотрел на ее ладони, хотел накрыть их своей рукой, но не стал, опасаясь, что она не так поймет. – Пожалуй, она была самой забавной персоной в Бискейте: запросто могла сыграть на укулеле…

Тру засмеялась:

– Да, Хони могла…

Опустив взгляд, она посидела молча минуту-другую, затем подняла голову:

– Ты знаешь, как отсюда выехать на I-40?

– Мне кажется, в этой части света я знаю все дороги. – Харрисон улыбнулся и на какую-то минуту снова почувствовал себя восемнадцатилетним. – Знаешь, Тру, ты все такая же красивая.

Он впитал ее всю: эту кремовую кожу, светлые с платиновым оттенком волосы, широко распахнутые голубые глаза, бледную родинку около губ.

Тру вертела в руках козырек от солнца.

– Ты тоже ничего, и прекрасно знаешь это. Хотя я терпеть не могу, когда волосы укладывают гелем.

Он рассмеялся и выехал на улицу.

– Я тоже. – Повернув направо, Харрисон подождал, когда телохранитель поравняется с ним, чтобы отдать ключи Тру. Еще несколько инструкций – и можно ехать. – Это имиджмейкер настаивает на геле. Кстати, это одна из женщин, которые сегодня были со мной в машине.

– Ты не обязан отчитываться передо мной. – Тру заерзала на сиденье.

Черт, она нервничает.

– Знаю, что не обязан, – ответил он и нажал на мигалку. – Я просто так сказал, чтобы растопить лед.

– Нет, правда. Мы не обязаны ничего рассказывать друг другу. – Ее голос звучал мягко, почти печально.

Теперь пришла его очередь пожать плечами.

– Как дела в Мейбенк-холле?

– Десять лет прошло. Это немалый срок. – Она вздохнула. – Разве брат ничего тебе не рассказывал?

– Гейдж? Конечно, нет. Он слишком занят своими кроссвордами.

– Это очень захватывает, ты не думаешь? – Она помолчала. – Нам не слишком долго ехать?

– Да нет, все нормально. Кстати, мы можем арендовать самолет. Что, если ты доберешься до дома быстрее? Не возражаешь?

Ее глаза стали огромными как блюдца.

– Только не вздумай арендовать для меня самолет! – воскликнула она и добавила: – Пожалуйста.

– Арендуй самолет, я отправлюсь в полет… – Он рассмеялся. – А что, неплохо звучит? Успокойся, это для меня, не для тебя. Я должен успеть к телевизору до того, как начнет играть «Спурс»!

– То есть ты можешь вот так, запросто, взять и полететь куда хочешь?

– Это зависит от территории. Музыка кантри многое мне дала.

Тру долго не спускала с него глаз, потом тихо проговорила:

– Я рада за тебя, Харрисон. Очень рада.

– Правда? – Он пристально посмотрел на нее.

– Конечно. Подумать только, Бискейн может гордиться тобой. Почему бы тебе не нанести наш скромный городок на карту?

– Мне?

– Ну да. На водонапорной башне есть твое имя.

– Ты придумала?

Она покраснела.

– Мэр.

– Насколько я помню, ты всегда занимала активную гражданскую позицию, – напомнил он.

– И сейчас тоже. – Тру смотрела вперед. Мочки ее ушей украшали маленькие жемчужины.

Харрисон сдержал улыбку. Что-то такое было в Тру, что всегда поднимало его настроение. Может быть, причина в ее открытости? Как говорится, душа нараспашку? Она не умела ничего скрывать, ее сердце было открыто всем, и, несомненно, это было доброе сердце.

– Эй! – Он наклонился к ней. – Сделай одолжение: когда подъедем к аэропорту, надень это. – И указал на «бардачок».

Она открыла его и увидела солнечные очки и две нейлоновые бейсболки.

– Зачем? – Морщинка пролегла на ее переносице.

– Глупо, конечно, я понимаю… Но оглянись назад, кто-то едет за нами. Возможно, это «Нэшнл инкуайрер».

Повернувшись, Тру прижалась к кожаному сиденью, и вырез ее старомодного платья приоткрылся, открывая нежные выпуклости груди. Черт подери, если Харрисон не наслаждался этим видом!

– И ты спокойно об этом говоришь? – Она произносила слова с едва заметным придыханием, и он почувствовал, как вдруг стали тесны ему джинсы, что было неправильно, учитывая, кто она, но абсолютно нормально с точки зрения физиологии. Он вовсе не собирался обречь себя на бессонные ночи.

– Легко. – Харрисон увеличил скорость и поменял ряд. – Понаблюдай за происходящим.

– Черный «вольво» все еще следует за нами?

– Да, вижу, – пробормотала Тру. – Определенно следует.