Будь здоров

– Ага, явился! Филлиниан деи Брасеро, если не ошибаюсь, – ехидно и раздраженно, почти на грани откровенного хамства, заговорил этот яркий представитель местных «клистирных трубок». – Первый из навязанных мне оболтусов. Матрида! – крикнул он; наверху лестницы показалась давешняя тётка. – Ты посмотри на него. Он уже ко мне с чемоданом своим припёрся. Жить здесь собрался. – Изогнувшись в холуйском поклоне, он повернулся ко мне и приторно-ласковым, подобострастным тоном пропел: – О, какая радость! Милостивый господин не побрезговал нашей скромной халупой… – И шутовски поклонился мне.

Во мне всё вскипело. Да как он смеет! Я что, нищий оборванец?! За милостыней к нему пришёл?! Первым желанием было поставить на место зарвавшегося хама, но привитое в схоле и академии уважение к наставникам заставило сначала успокоиться и подумать, прежде чем действовать. Я сделал пару размеренных глубоких вздохов, попробовал отрешиться от эмоций и бессознательно посмотрел на него магическим зрением. Область энергообмена структуры организма со средой (то, что иногда называют аурой) почти в пределах нормы. Эмоциональная сфера ровная, без существенных дефектов, протекающие в ней процессы – без экстремальных пиков. Энерготелесные связи без извращений. Сфера разума тоже без видимых дефектов. В целом всё производит впечатление устойчивой и сбалансированной системы, хотя я ещё далеко не всё знаю и могу ошибаться.

Стоп! Откуда я всё это взял?! Меня прямо в жар бросило. Я, случаем, не свихнулся от переживаний последних дней? Мне почему-то сразу вспомнился сон: лабиринт, монстры, житель империи Сун, называвший меня собратом, кристалл и знания, которые должны проявляться порциями. Но я же не усваивал их, как знания из магических книг академии. Никаких порций не было! Да и вообще это был только сон и ничего более.

От переживаний у меня закружилась голова, и я, пошатнувшись, чуть не упал. Ладно, это потом. А то знахарь уже смотрит на меня с удивлением. С трудом отрешившись от явленных мне чудес, я постарался привести свои чувства в порядок и вспомнить, о чём речь. Кажется, меня оскорбили, или, если посмотреть со стороны… ввалился тип с чемоданом, в пыльной дорожной одежде, неумытый, и требует уважения. Положим, я ещё ничего потребовать не успел, но всё-таки… Видимо, моя реакция на его слова была неожиданной, так как знахарь быстро подошёл ко мне и привычно вцепился в левую руку, нащупывая пульс.

– Что с тобой? – требовательно спросил он.

– Ничего, всё в порядке, – забормотал я. – Просто на нас по дороге напали лоперцы, и я впервые видел бой. И… простите, что я прямо так с дилижанса и сразу к вам. Я действительно должен был сначала устроиться, помыться, переодеться…

– Вот и хорошо, что ещё не устроился, – проворчал знахарь. – Матрида! – крикнул он снова. – Ты ещё комнаты сдаешь?

– Да, – ответила женщина.

– Не приютишь ли молодого человека на пару месяцев?

– Ну если ты просишь… – неуверенно протянула Матрида.

– Прошу, прошу. Да сама посмотри: красавчик, цельный барон, и аж из самой столицы! – К знахарю снова вернулся ехидно-ернический тон. – Такие гладкие на дороге не валяются. Договорились? Вот и хорошо. Сходи сейчас устрой его. – И снова повернувшись ко мне, строго сказал: – Тебя я жду завтра. Здесь. В девять часов утра. Не опаздывать.

– Простите, а как мне к вам обращаться?

– Да. Совсем забыл. Я – Герболио ано Варди. Можно звать меня «господин Герболио» или «господин знахарь». Как больше нравится.

Он повернулся ко мне спиной и пошёл к лестнице. Я подхватил свои вещи и отправился вслед за Матридой. Жила она на противоположной стороне улицы, наискосок от дома знахаря. Совсем рядом.

Светлая чистая комната с широкой удобной кроватью мне понравилась, и я без колебаний согласился на условия хозяйки. Они были просты. Корона в месяц, и содержать в порядке комнату. Уборка и смена белья за хозяйкой. Мне показали все необходимые помещения вплоть до кухни и кладовки. Хозяйка, хоть и не верила, что я сам буду что-то готовить, но, если такое желание у меня вдруг появится, я могу смело использовать всю необходимую утварь.

– Самой-то мне частенько некогда бывает. Я же и больных дома принимать господину знахарю помогаю, и в больнице нашей дежурю. Иной день отвару с куском варёного мяса и хлебом съем – вот и вся пища. Или в трактире неподалёку. Готовят там не очень, но не отравишься, – поведала тётушка Матрида, когда всё показала. – А на Герболио ты не серчай. Уж такой он есть. Кабы гордыню ты свою выказал да петушиться с ним начал, он бы вежливо извинился и предложил обратно ехать, откуда прибыл. Ни за что учить не стал бы. Сколько уж таких бывало. И кричали на него, и жаловались, и даже с кулаками иной раз лезли. Но и он непрост – постоять за себя может. В рейды вон с егерями частенько ходит. Если не занравился кто, нипочём терпеть не будет. Ну а уж если занравился, то сам спать не будет, а чему нужным считает, всему научит. А ты ему, видать, сразу занравился.

– Это почему же? – вспомнил я тон нашего разговора со знахарем.