Читаем Будда (2-е изд., испр.) полностью

Учитывая исследования буддологов последних трех десятилетий, касающиеся датировок жизни и смерти Гаутамы Будды, придется скорректировать даты проведения трех сангити и предположить, что сомнительная для буддологов Первая сангити в Раджагрихе состоялась в 343(4) году до н. э., через несколько месяцев после ухода Будды в Паринирвану, Вторая сангити — в городе Вайшали, как предлагает традиция, а вслед за ней Герман Ольденберг, проходила не в 380 году до н. э., а в 300 (290) году до н. э., Третья сангити соответственно — в 250 (240) году до н. э. в Паталипутре. Третья сангити была реакцией на оппозицию, представленную достаточно многочисленной группой монахов, которые, по мнению ортодоксальных ветеранов, придерживались еретических взглядов. В результате этого конфликта от Тхеравады отделилась хинаянская школа сарвастивада.

Окончательно Свод оформился на Четвертой сангити в Кашмире во время царствования Канишки I, правящего в начале II века н. э. На ней получили окончательную разработку философские школы Хинаяны, Малой колесницы — вайбхашика и саутрантика. Вайбхашика развивала идеи ранней сарвастивады.

Даты проведения четырех буддийских Соборов (сангити) даются здесь согласно хронологии профессора В. П. Андросова[76].


Свод буддийского учения, сохранившийся в первой записи, что была сделана на Шри-Ланке во времена царя Дуттхагамани (101–77 гг. до н. э.), в основном содержании и в устном виде сложился на Третьей сангити в Паталипутре (современная Патна) во время царствования императора Ашоки. Его запись датируется I веком до н. э.

Так появился Палийский свод. Еще он известен как Трипитака (санскр. — Три корзины).

Именно Три корзины лежат в основе Хинаяны (санскр. — Малая колесница, Узкий путь). Не стоит думать, что нет никакого различия в Тхераваде (Учение старцев или старейшин) и том, что непосредственно проповедовал Первоучитель. Как справедливо писал Е. А. Торчинов, «во-первых, наступает ясное осознание того факта, что между Тхеравадой, оформившейся в I в. до н. э., и учением Гаутамы Будды и первых буддистов (V–IV вв. до н. э.) лежит целая пропасть. Во-вторых, были выяснены корни Махаяны в учениях махасангхиков, которые появились достаточно рано, задолго до оформления канона Тхеравады — палийской Типитаки. И, наконец, в-третьих, датировки ранних махаянских текстов показали их хронологическую близость ко времени оформления Тхеравады. Во всяком случае, вряд ли кто-нибудь из серьезных академических ученых ныне возмется утверждать тождество тхеравадинской доктрины и учения самого Будды. Скорее можно говорить о том, что учение Будды и его учеников и первых преемников в качестве наставников сангхи является неким „X“, которое послужило основой как для „Y“ Тхеравады, так и для „Z“ Махаяны. Или, другими словами, в раннем буддизме содержались основания для его развития в хинаянском, так и в махаянском направлении»[77].

Все-таки Тхеравада, несмотря на то что ее нельзя отождествлять с ранним буддизмом, действительно единственно сохранившееся до наших дней старейшее буддийское направление. Все другие старые 18 школ постепенно исчезли. Монахов, следующих ему, называют тхеравадинами.


Учение Будды и его жизнь излагаются в Трех корзинах в форме сутр, или сутт.

Более пятисот монахов в течение трех лет записывали на сухих пальмовых листьях на языке пали сохранившиеся в устной передаче воспоминания первых учеников Будды — Ананды, Упали, Кассапы. Эта работа проходила около 80 года до н. э. в пещерном монастыре Аллу-вихара (яз. пали — монастырь, [возродившийся] из пепла) близ городка Михинтале, в 12 километрах к востоку от древней столицы Шри-Ланки Анурадхапуры, расположенной по берегам реки Аруви. Михинтале — особенное место. Именно здесь в III веке до н. э., согласно шри-ланкийским хроникам, произошла встреча среди скалистых холмов правителя Шри-Ланки Деванампия Тиссы с буддийским монахом Махиндой, сыном императора Ашоки, посланным отцом с посольской миссией.

Всей этой отнявшей у монахов массу времени процедуре по созданию в монастыре Аллу-вихара письменной версии буддийского Свода предшествовала национальная катастрофа — захват Шри-Ланки тамилами. Свою власть они утверждали разграблением страны и массовыми убийствами мирных жителей. Это беспредельное насилие сопровождалось небывалым голодом. Масштабы всенародного бедствия были огромными. Обезлюдели города и деревни. Из-за голода опустели буддийские монастыри. Оставались еще, к счастью, немногие из тех престарелых монахов, кто заучил и помнил бесценные буддийские тексты.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука