Будда (2-е изд., испр.)

Давным-давно в городе Сакете (Айодхья) жил царь по имени Оккака (переведенное с санскрита на пали имя Икшваку). У него было четыре сына. Первого царевича звали Оккамукха, второго — Каранду, третьего — Хаттхиния, четвертого — Синипура. Все они отличались мудростью, добродетельным нравом и достойным поведением. У старшей жены царя был сын по имени Дигхайя, недалекий умом, рыхлый телом и ко всему прочему обладающий мерзким характером. В общем, пустой и дрянной человек. Однажды царица, сидя в одиночестве, крепко задумалась о том, что ее бездарный и никуда не годный сын, несмотря на его право первородства, после смерти отца вряд ли долго просидит на троне. Ведь он во всех отношениях не был ровней своим четырем сводным братьям, превосходящим его многими талантами и известным своей порядочностью. Потому-то, решила она, судьба ее сына будет плачевной. В лучшем случае ему оставят жизнь. Всего же остального он определенно лишится. А посему необходимо придумать что-то такое, изуверски коварное и безжалостное, что позволит навсегда убрать подальше из царства его четырех единокровных братьев.

Представьте себе, она составила подобный план и успешно его осуществила! Эта женщина была не только внешне притягательной и чувственной, но и действительно обворожительной, когда того хотела. Другие царские жены не могли с ней сравниться в искусстве обольщения мужчины. В постели они были застенчивы и неуклюжи.

Старшая жена царя знала, как и чем привлечь на свою сторону венценосного супруга. Она нарядилась в сверкающие, шитые золотой нитью одежды, словно сама собиралась занять место на троне, а не на пышных, набитых овечьей шерстью и устилавших каменный пол широких прямоугольных подушках. Увидев приближающегося к ней царя, притворщица склонилась в глубоком церемониальном поклоне, а затем обожгла супруга страстным и любящим взглядом.

Как только царь приблизился к ней вплотную, она вдруг заревела навзрыд, размазывая ладонями по лицу слезы, как простая крестьянская баба. Чем больше она рыдала, тем меньше царь Оккака понимал, чем он ее обидел. Что причинило ей такую невыносимую боль, которую она не смогла в себе сдержать и так красноречиво выплеснула перед ним на пороге его покоев? Казалось, старшая жена, изнемогая от слез, вот-вот рухнет на пол и забьется в конвульсиях.

Наконец царь собрался с мыслями и как можно ласковее спросил, что ее вывело из себя. Ответ его, можно представить, обескуражил. Оказывается, она рыдает потому, что с ней никто не считается и даже самое ее маленькое желание вряд ли когда-нибудь будет исполнено. Это убеждение в собственной никчемности не дает ей покоя вот уже много дней. Благородный царь торжественно обещал, что выполнит любой ее каприз, если, разумеется, просьба будет разумной. И тут без всяких обиняков она заявила о том, что их сыну, который по закону унаследует престол, не удастся его удержать, так как он уступает своим сводным братьям и умом, и характером, и образованием. Нетрудно предположить, что последующая борьба четырех его единокровных братьев за власть ослабит страну, чем не преминут воспользоваться враги. В этой ситуации существует единственный выход — навсегда изгнать четырех царевичей из страны куда-нибудь подальше.

Конечно, царь Оккака оторопел от столь откровенно циничного предложения любимой жены. Он, правда, пытался найти доводы против ее безапелляционных заявлений. Обратил, например, внимание на такие черты характера своих сыновей, как порядочность и ответственность перед народом. И все-таки эта упорная женщина настояла на своем. Царевичи были изгнаны.

Перед уходом братья переоделись в простую одежду, как потребовал отец. С ними ушло по разрешению царя много народа: их матери, сестры, ремесленники, атлетического сложения борцы, брахманы, богатые и бедные люди. Многие из них оставляли просторные дома. Они уходили навсегда и в никуда. Их поддерживала и согревала вера в силу разума и благородство души царевичей. Они шли долго, с навьюченной на людях, лошадях и слонах поклажей, переправлялись вброд через реки и наконец-то приблизились к холмистым широким долинам, расположенным к северу от Гималаев.

То, что они увидели перед собой с вершины горы, их ошеломило. Словно небо сошло на землю. Необъятные и круглые кроны гигантских, почти сорокаметровых деревьев сверху напоминали пронзенные солнцем облака. Из-под них выныривали и куда-то бежали длиннорылые кабаны, короткорогие олени, издающие на удивление громкий и отрывистый лай, и какие-то еще более диковинные животные, напоминающие одновременно оленей и козлов. Птиц же, самых разнообразных, было видимо-невидимо.