Будда. История и легенды

И так, монахи, пока я размышлял, сознание мое обратилось к бездействию, а не к наставлению в Дхамме. Тогда Брахма Сахампати, зная, какие мысли появились в моем сознании, подумал: поистине мир рушится, поистине мир идет к распаду, поскольку сознание архата Татхагаты, полностью просветленного, обращается к бездействию, а не к наставлению в Дхамме. Тогда Брахма Сахампати с той же легкостью, с какой сильный человек мог бы выпрямить согнутую руку или же согнуть выпрямленную, исчез из мира Брахмы и явился предо мной. Закинув край одежды на плечо, он опустил предо мной сложенные руки и сказал: «Пусть почтенный Господин будет учить Дхамме, пусть Сугата[159] будет учить Дхамме. Есть существа, в которых мало скверны, и они пали, поскольку не слышали о Дхамме». Так сказал Брахма Сахампати и, окончив эти речи, продолжил:

Среди магадхов уж давно возникло
Ученье скверное, в котором измышлено пороков много было.
Открой для них Бессмертного врата.
Услышат пусть они о Дхамме чистое повествованье.
Как тот, кто на горе стоит скалистой,
И видит весь народ, что есть вокруг,
Так ты, наполнен мудростью, восходишь
В дворец Учения и видишь все.
Взгляни же вниз, о беспечальный, на народ,
Что погружен в печали, побежден рожденьем и годами.
Воспрянь, герой, о ратный победитель,
Ведущий караван, свободный от долгов (рождения), иди по свету.
Пусть Господин изволит рассказать о Дхамме,
И узнают о ней они.

Тогда, поняв просьбу Брахмы и жалея существа, я оглядел мир при помощи моего буддового зрения. Я увидел существа, в которых было мало скверны и много скверны, с обостренными или притупленными способностями, в хороших или плохих условиях; некоторых из них было легко обучать, а некоторых – трудно; и некоторых увидел я также, переживающих опасности и совершающих проступки, которые влияют на будущую жизнь. И как синие, красные или белые лотосы, некоторые из них рождаются в воде, растут в воде, не поднимаются из воды, но растут погруженными в нее; некоторые рождаются в воде, растут в воде и обрызганы водой, а некоторые рождаются и растут в воде, но выдаются из нее, и вода на них не попадает – точно так, обозревая мир при помощи моего буддового зрения, я увидел существа, в которых мало скверны (и т. д., как выше). Тогда я обратился к Брахме Сахампати, произнеся такие стихи:

Открыты для них двери Бессмертного, о Брахма.
Пусть те, кто имеет уши, отбросят свою веру[160]

. В досаде я молчал об Учении
Замечательном и непревзойденном среди людей, о Брахма.

Тогда Брахма Сахампати с мыслью: я был причиной того, что Господин стал проповедовать Учение, приветствовал меня, обошел меня по часовой стрелке и скрылся.

И вот я подумал: кого я прежде всего стану наставлять в Учении? Кто быстро постигнет Учение? И подумал я: этот Алара Калама учен, мудр и разумен, кроме того, в нем уже долго мало скверны; что, если я прежде всего наставлю в Учении его? Он быстро постигнет Учение. Тогда приблизилось ко мне божество и сказало: «Почтенный, Алара Калама семь дней как умер». И возникли во мне знание и прозрение того, что Алара Калама умер семь дней назад. (Затем Будда думает об Уддаке, но и он умер накануне вечером, и тогда он думает о пяти монахах.) Пять монахов много для меня сделали, они сопровождали меня, когда я был поглощен аскетическими усилиями. Что, если я прежде всего наставлю в Учении пять монахов? И тогда я подумал: где теперь находятся пять монахов? И посредством моего божественного зрения, очищенного, сверхчеловеческого, я увидел, что пять монахов находятся в Бенаресе, в оленьем парке Исипатана. Тогда, пробыв в Урувеле так долго, как мне хотелось, я направился в Бенарес.

Когда я вышел на большую дорогу между Гаей и деревом Бодхи, меня увидел Упака, отшельник из адживиков, и, увидев меня, сказал: «Твое восприятие, друг, чисто, твоя кожа чиста и незапятнанна. Кому ты следуешь, друг, в оставлении мира?» И я произнес такие стихи, отвечая адживику Упаке: