Будда из Бенареса

Танцовщица стала расчесывать волосы. Подобные разговоры она умела слушать вполуха. Начиная с пятого годя жизни Амбапали, по обычаям своей касты, не видела мужчин, включая родного отца, и изучала науки, имеющие отношение к любви. Она училась готовить сласти, составлять букеты, слагать стихи и петь, перебирая тонкими пальчиками струны вины[4]. О, в этих науках она превзошла многих! Амбапали танцевала так, что драгоценные серьги бились о ее щеки, браслеты на запястьях метались из стороны в сторону, а взгляды, которые она бросала из-под полуопущенных ресниц, сводили с ума благородных кшатриев. Она умела шутить, избегая грубости, владела игривой ловкостью разговора, искусством намека и тайного жеста. Амбапали знала, что любовь начинается с созерцания предмета своей любви, потом является задумчивость вместе с игрой воображения, дальше следуют стадии бессонницы, отощания, нечистоплотности, отупения, потери стыда, сумасшествия и обмороков. Таковы девять стадий любви, которые проходят люди, а десятая и последняя стадия — смерть. Именно поэтому Амбапали всегда питала к своим поклонникам только легкое расположение, никогда не переходившее в губительную страсть, и струйки пота редко размывали слой шафранных румян на ее лице, а тело не знало жара слишком усердных объятий. Впрочем, последний раз в объятьях мужчины она была очень давно, как раз накануне встречи с бурой черепахой на берегу Ганги.

— Какие у него были бивни! Настоящие тележные оси…

Девадатта говорил о том, как слон Маха Сундар с огромными бивнями и лбом, окрашенным суриком, носился по улицам, словно в него вселилось полчище ракшасов. С широких висков слона лились темные потоки мускуса, на шее подпрыгивал крюк погонщика. Спасаясь от слона, люди прыгали в сточные канавы. Избавление пришло неожиданно: Маха Сундар, желтый от густой пыли, застрял в проулке между двух стен, сложенных из каменных плит, где его добили копьями.

Дослушав эту историю, Амбапали зевнула.

— Скажи, Девадатта… А как ты вообще оказался в Бенаресе? Ведь ты же из рода шакьев, правда?

Девадатта удивленно посмотрел на нее.

— Ну да… Просто мой отец, еще когда жил в Капилавасту, очень любил белого слона по кличке Виджай…

— Тоже с большими бивнями?

— Еще с какими! Правда, их ему подпилили. Понимаешь, подпиленные бивни притупляют осязание слона, но зато на них можно надеть острые железные колпаки.

— А какой у него хобот?

Юноша задумался.

— Очень сильный, хороший хобот. Если Виджай возьмет в свой хобот железную цепь с парой шаров, утыканных ножами, врагу придется несладко. Виджай вообще очень сильный.

— Ты, кажется, рассказывал мне о своем отце. — Амбапали снова зевнула.

— Ну да. Понимаешь, отец очень любил этого слона. Он даже ночевал в слоновнике. Всегда выбирал его, когда выезжал поохотиться или просто покрасоваться на людях. А потом к царевне Капилавасту посватался раджа Бенареса. По обычаю, зятю всегда дарят слона. И раджа Шуддходана решил, что этим слоном будет Виджай. Отец, конечно, очень рассердился. Он хотел, чтобы взяли любого другого слона, только не Виджая. Но Шуддходана сказал, что все уже решено. Тогда отец объявил брату, что уходит в Бенарес вместе с Виджаем… Он ведь такой, мой отец — от своего не отступит.

— О, боги! Выходит, раджа Капилавасту — это брат твоего отца?

— Ну да! Мой отец — средний из братьев, он все равно не получил бы трона. Так вот он решил уйти в Бенарес. А здешний раджа отцу очень обрадовался и сделал его начальником слоновника. А кто в Бенаресе разбирается в слонах лучше отца? Никто. Ведь быть начальником слоновника не так-то просто, Амбапали. Даже ехать на слоне трудно, потому что очень качает. А начальнику слоновника нужно знать повадки диких слонов, чтобы их ловить.

«Выходит, Сиддхарта — двоюродный брат этого мальчишки! — с волнением подумала Амбапали. — Тот самый Сиддхарта, который провел шесть лет на берегах Найранджаны! Царственный отшельник, который учит освобождению от страданий!..»

— Лучше всего ловить двадцатилетних слонов, — рассказывал тем временем Девадатта. Он пересел на ложе и все ближе подвигался к Амбапали. — Эти слоны еще маленькие, ростом с лошадь, и без клыков. Знаешь, как их ловят? На тропе, по которой слоны идут на водопой, вырывают яму и легко прикрывают ее сверху. Если слон упадет в нее, два-три дня к нему никто не приближается. Затем приходят два махаута, и один бьет слона бамбуковой палкой, а другой отгоняет бьющего и бросает слону охапку травы. И так несколько дней: первый бьет, второй кормит. Неплохо придумано, а? С каждым разом второй погонщик подходит к слону все ближе, приносит ему фрукты и цветы тамаринда, которые слоны очень любят. Махаут гладит и трет слона, пока тот не привыкнет к путам…

— Зачем он трет слона, мне ясно, — сказала танцовщица, неудержимо зевая. — Мне неясно, зачем ты меня трешь. Я тоже похожа на слона?

Девадатта отдернул руку, которую уже почти положил ей на бедро. И сказал, запинаясь:

— Ты похожа на богиню зари, Амбапали.

— Вот как? А ты слышал об идее сансары?

— О чем?