Будда однажды сказал

Я не христианский Бог. Христианский Бог сотворил мир за шесть дней и седьмой день Он отдыхал. Отсюда и появилось воскресенье — выходной день. На Востоке мы не знакомы с концепцией божественного отдыха. Сама эта идея представляется неудачной. Как Бог может нуждаться в отдыхе? Отдых нужен тогда, когда ваша работа вам не нравится — только тогда вы устаете. Если работа вам по душе, и вы делаете ее из любви — вы не устаете, напротив, она питает вас энергией.

Говоря с вами, я получаю силы. После лекции я чувствую необычайный прилив энергии, поскольку это мое призвание, моя любовь. Я наслаждаюсь этим! Это — не работа. Если вы работаете — вы устаете. Если вы играете — как вы можете устать? Когда люди устают на работе, после работы они играют, чтобы отдохнуть и расслабиться. Шесть дней они работают на заводе, в офисе, на рынке, а на седьмой день они едут на рыбалку или идут на стадион, они приглашают друзей на пикник, они отправляются в горы. Всё это для них игра, отдых.

Для меня каждый день — воскресенье. Если вы любите свое занятие, вы никогда не устанете от него, наоборот, оно будет питать вас, заряжать жизненной энергией.

Но я могу понять этот вопрос. Он исходит от Чинмайи — вся его концепция труда абсурдна. Он не любит работать. Он всеми путями пытается уйти от работы. Он всячески откладывает выполнение работы и постоянно придумывает всё новые отговорки и оправдания для своей бездеятельности. Отсюда и вопрос. Этот вопрос не имеет отношения ко мне. Это ваш вопрос, и по этому вопросу можно судить о вас самих.

Мулла Насреддин сказал мне однажды:

— Ошо, ты знаешь, как реагируют француженка, англичанка и еврейка, когда муж целует их в постели?

— Нет. Расскажи мне,— ответил я.

— Француженка говорит: «О-ля-ля, Пьер, твои поцелуи, о!..» Англичанка говорит: «Отлично! Ты молодец, Винстон! Твои поцелуи — это отлично!» Еврейка говорит: «Послушай, Абрам, тебе не кажется, что нам таки надо побелить потолок?»

Все зависит от вашей позиции. Чинмайя в данном случае похож на жену еврея. Его взгляд на жизнь далек от восторженного созерцания. Он прячется от жизни. Он придумывает отговорки, чтобы ничего не делать. Он тратит на уклонение от работы столько энергии, что ее с лихвой хватило бы на выполнение самой работы, а потом его терзают угрызения совести.

Работа должна быть молитвой. Работа должна быть богослужением.

Когда я говорю с вами, я молюсь, я священнодействую. Вы — мой храм, мои божества. Всё, что я говорю, я говорю не для того, чтобы научить вас чему-либо. Обучение — это следствие, второстепенный продукт. Всё, что я говорю,— это молитва, это любовь, это забота. Я переживаю за вас, я радею о вас, как художник радеет о своем холсте.

Приходилось ли вам слышать о том, что Ван Гог уходил в отпуск, слышали ли вы, что Пикассо брал выходной? Возможно, и слышали. Да, он часто устраивал себе праздники, но он всегда брал с собой холст и кисти. Он никогда не отдыхал от живописи.

Когда вы любите свое дело, вам не нужны выходные — все ваши дни становятся одним сплошным праздником. Для меня каждый день наполнен ярким солнечным светом, каждый день — воскресенье.

Отношение Чинмайи к работе чисто утилитарное. Он не играет. Он озабочен. Он напряжен. Этому есть причина: он — сторонник совершенства, он педант. Но стремление к совершенству — основной источник неврозов. Педант сам рано или поздно становится невротиком и делает невротиками всех, кто окружает его.

Меня не интересует совершенство, я смотрю на мир в его естественном многообразии и целостности. В мире ничто не может быть совершенным, более того, в нем ничто и не должно быть совершенным, потому что всё совершенное, всё законченное — мертво.

Несколько лет моим соседом был некий поэт. Он писал и переписывал, отвергал написанное и писал заново. День за днем он полировал и оттачивал свои произведения. Но, когда он решал, что наконец достиг совершенства, я говорил ему, что его работа мертва.

Первый взгляд, первый набросок обычно имел свежесть жизни, хотя там было много неточностей и погрешностей. Тогда поэт начинал улучшать свое творение, он работал над размером, языком, грамматикой и т. д. Многие месяцы уходили у него на эту кропотливую работу, но, когда он собирался нести свое произведение издателю, я советовал ему лучше обратиться к врачу, чтобы тот выписал заключение о смерти.

— Твое детище погибло, — говорил я ему, — ты убил его!