Буддийская мудрость.

Вот, Ананда, шесть положений знания. Когда человек, имея в уме мысль о формах, видит внешние формы, которые конечны и приятны или неприятны для взора, и, встретив их, сознаёт, что он их знает и видит, – это первое положение знания. Когда человек, имея в разуме мысль о форме, видит внешним образом формы, которые беспредельны и приятны или неприятны для взора, и встретив их, сознаёт, что он их видит и знает, – это второе положение знания. Когда человек, вне внутренней мысли о форме, внешним образом видит формы, которые конечны и приятны или неприятны для взора, и, встречаясь с ними, сознаёт, что он их видит и знает, – это третье положение знания. Когда человек, вне внутренней мысли о форме, внешним образом видит формы, которые беспредельны и приятны или неприятны для взора, и, встретившись с ними, сознаёт, что он их видит и знает, – это четвёртое положение знания. Когда человек, вне внутренней мысли о форме, внешним образом видит формы, голубые цветом, голубые видом и отражающие голубое, – как, к примеру, цветок Умма голубого цвета и отражает голубое, – и, встретившись с ними, сознаёт, что он их видит и знает, – это пятое положение знания Когда человек, вне внутренней мысли о форме, внешним образом видит формы, светлые цветом, светлые видом, отражающие светлое, – как Утренняя Звезда белого цвета, белого вида и светит белым сиянием, – и, встретив их, сознаёт, что он их видит и знает, – это шестое положение знания. (43, 115)

***

Однажды Совершенный обитал в Магадге, в деревушке. В то время пятьсот плугов брахмана Казибхарадваги были запряжены, так как наступило время сеяния. Рано утром оделся Совершенный и, взяв свою чашу, пошёл к тому месту, где трудился брахман Казибхарабвага. В это время брахман разделял корм. Совершенный подошёл и стал поодаль. Брахман, увидев, что стоит Совершенный, как бы прося подаяния, сказал ему:

– Я, о странник, пашу и сею, и вспахав и посеяв, я питаюсь; и тебе, о странник, надлежало бы пахать и сеять, и вспахав и посеяв, питаться.

– О, брахман, я пашу и сею, и вспахав и посеяв, я питаюсь.

– Однако мы не видим ни ярма, ни плуга достопочтенного Готамы, не видим мы ни его волов, ни сошника.

И опять достопочтенный Готама сказал ему:

– О, брахман, я и пашу и сею, и вспахав и посеяв, я питаюсь.

Тогда с такими словами обратился брахман к Совершенному:

– Ты назвал себя пахарем, но никто не видел тебя пашущим; скажи нам, в чём твоя пахотьба; разъясни нам это.

И отвечал Совершенный:

– Вера – есть семя, покаяние – дождь, разумение – мой плуг и моё ярмо, смирение – дышло моего плуга, разум – вожжи, глубокое размышление – мой сошник.

Я охраняю себя в телесности, я блюду себя в слове, я умерен в пище; я ведаю истину и ею выпалываю плевела. Любовь – моё избавление; подвижничество – моё вьючное животное; оно несёт меня к Нирване, несёт, не возвращаясь вспять, не печалясь о покинутом месте.

Когда вспахана моя пашня, она приносит плоды бессмертия; вспахав эту пашню, ты избавишься от страдания. (54, 40)

***

Когда мудрый серьёзностью прогонит легкомыслие, он, беспечальный, подымаясь на вершины мудрости, смотрит на больное печалью человечество, как стоящий на горе на стоящего на равнине, как мудрый на глупого. (47, 9)

***

Если люди в недействительном видят действительное, если принимают за действительное всё то вещественное, которому можно дать имя, если принимают за истину ложь – вот в этом источник всяческого страдания. Ложь всегда ведёт к погибели. Не всё то, в чём люди, даже учёные и образованные, видят истину, есть истина. Истинно мудрый должен быть свободен от людских заблуждений, только тогда найдёт он истинное счастье и вечную жизнь. (35, 43)

***

Трепещущую, дрожащую мысль, легко уязвимую и с трудом сдерживаемую, мудрец направляет, как лучник стрелу. (47, 10)

***