Буддийская практика. Путь к жизни полной смысла

Так заканчивается Сутра Сердца Благословенной Запредельной Мудрости.

Форма и пустота

Основываясь на давней традиции индийских и тибетских комментариев к Сутре сердца, я хотел бы предложить некоторую пищу для размышлений о ее ключевом месте: «Форма есть пустота; пустота есть форма. Пустота неотличима от формы; форма неотличима от пустоты». Это глубокое утверждение несет в себе следующий смысл:

• Все живые существа и предметы зависят от обстоятельств и своих частей и не могут существовать независимо от них. Они суть обусловленные проявления; следовательно, они лишены собственного существования. Поскольку все явления обусловлены, их природа пустотна.

• Наоборот, коль скоро существа и предметы не обладают независимой, или собственной природой, они должны опираться на другие факторы. Они неизбежно оказываются обусловленными проявлениями.

• Пустота форм неотделима от форм. Формы как таковые, возникающие и исчезающие под влиянием обстоятельств, по своей природе лишены собственного существования.

• Такое отсутствие собственного существования есть их конечная реальность, их фундаментальный образ существования.

• Говоря в целом, рождение и распад, возрастание и убывание, равно как и прочие свойства форм, возможны лишь потому, что формы пусты – лишены самодостаточного существования. Про такие явления, как формы, говорят, что они появляются из сферы, природа которой пустотна.

Потому в Сутре Сердца Мудрости и говорится: «Форма есть пустота; пустота есть форма. Пустота неотличима от формы; форма неотличима от пустоты». В этом смысле пустота и обусловленное проявление оказываются пребывающими в гармонии друг с другом.

Говоря коротко, пустотность форм не обусловлена пустотой: формы сами по себе пустотны. Пустота означает не то, что явления лишены возможности стать какими-либо другими объектами, но то, что они как таковые лишены собственного существования. То, что форма есть пустота, означает, что конечная природа формы – естественное отсутствие у нее собственного существования; будучи обусловленными проявлениями, формы лишены независимой самодостаточной сущности. То, что пустота есть форма, означает, что такое естественное отсутствие собственного существования (являющееся не чем иным, как отсутствием самодостаточного первоначала) делает возможным формы, которые представляют собой своеобразные игрушки пустоты или же возникают в связи с теми или иными обстоятельствами. Поскольку формы являются основой пустоты, пустота есть форма; формы возникают как отражения пустоты.

По моему собственному опыту, вывод о том, что вещи, будучи обусловленными проявлениями, лишены собственного существования, более доступен пониманию, чем вывод, что вещи должны возникать обусловленно, так как они пустотны. Рассудочно я знаю это последнее очень хорошо, но пережить это на уровне чувств гораздо сложней. Сейчас я часто размышляю над изречением из «Драгоценной гирлянды» Нагарджуны:

Человек – это ни земля, ни вода,

Ни огонь, ни ветер, ни пространство,
Ни сознание, ни всё это вместе.
Что же помимо этого есть человек?

Сначала Нагарджуна задумывается, не может ли человеческое «я» быть сведено к физическим элементам тела – земле (плотным субстанциям), воде (жидкостям), огню (теплу), ветру (воздуху) и пространству (таким полостям, как, скажем, пищевод). Затем он исследует на этот предмет сознание, после чего задается вопросом, не может ли считаться «я» совокупность всего перечисленного. Наконец он риторически вопрошает, может ли «я» быть чем-то отличным от этого. Ни одним из этих способов отыскать «я» не удается.

Но Нагарджуна не приходит к выводу о нереальности «я» лишь на этом основании. В следующей строфе он утверждает, что «я» не является чем-то несуществующим, но представляет собой обусловленное проявление, возникающее в связи с шестью вышеперечисленными составляющими. Затем, основываясь на факте этой связи, он приходит к выводу, что «я» не является реальным:

Будучи совокупностью[зависящей от] шести составляющих,

Человек не реален.

Это «не реален» здесь означает не просто то, что «я» не может быть найдено среди этих шести компонентов либо вне их. Нагарджуна утверждает, что, хотя ум, осмысливая лишенность собственного существования, видит лишь простое отсутствие, тот же самый ум развивает в себе понимание того, что «я» представляет собой обусловленное проявление. Этот подход Нагарджуны представляется мне весьма плодотворным, позволяющим избежать как той крайности, что «я» обладает собственным существованием, так и той, что «я» не существует вовсе. Это как две стороны ладони: посмотришь на одну сторону – найдешь отсутствие реального существования, посмотришь на другую – увидишь наружность самого явления. Это одно целое. А значит, форма есть пустота, а пустота есть форма.