Буддизм

В западной части находится будда Амитабха («Бесконечный Свет»). В восточноазиатском буддизме он — центральная фигура популярного культа рая, или «Чистых Земель», где он обитает. Амитабха (которого в Японии называют Амида) дал обет, достигнув просветления, помогать любому уверовавшему в него и воззвавшему к нему возродиться в его «Чистых Землях» — в рае Сукхавати («Благословенный»). Очевидно, что, развиваясь таким образом в первые века нашей эры, махаяна несколько отошла от первоначального учения Будды о спасении как личной ответственности каждого и приблизилась к представлению о возможности спасения через веру и божественную милость. Однако даже в школе «Чистых Земель», где культивировались эти идеи, рай Амитабхи не отождествлялся с нирваной — человеку, возродившемуся там, требовалось приложить собственные усилия, чтобы достигнуть просветления.

Философские изыскания

Множилось число новых сутр, и буддийские проповедники начали писать комментарии и трактаты, в которых излагались философские основы махаяны. Самым известным среди философов был живший около 150 г. н. э. Нагарджуна, основатель мадхьямики, или «срединной школы». На основе сложного диалектического переосмысления традиционного понятия «срединного пути» он привел к логическому завершению некоторые ранние доктрины.

Рассматривая в четвертой главе Истину возникновения, мы говорили о теории причинности. В раннем схоластическом направлении тхеравады, известном как абхидхамма(высшая Дхарма), эта теория трактовалась как указание на возникновение и разрушение реальных сущностей, называемых «дхармами». Они рассматривались как структурные элементы, из которых состоят все феномены, как непостоянные и тем не менее реально существующие. Исходя из этого, такие предметы, как стол или стул, воспринимались как соединение элементов, а не как сущности, имеющие собственную неизменную природу. Например, стул можно считать состоящим только из ножек, сиденья и спинки — не существует «стула» без этих элементов.

Нагарджуна подошел к теории причинности более радикально. Он указал, что дхармы не просто изменчивы, они лишены внутренней сущности вообще. Из этого он заключил, что все вещи и явления — столы, стулья, горы, люди — всего лишь пустота, лишенная какой бы то ни было сущности. Однако мадхьямики резко возражали против обвинения в нигилизме, доказывая, что доктрина не утверждает, что вещи не существуют, они не существуют как самостоятельные сущности, что характерно для обычного человеческого восприятия. Истинное состояние вещей и явлений находится где-то посредине между существованием и не-существованием, и именно из такого толкования «срединного пути» происходит название этой школы.

Такая логика рассуждений привела и к другому важному выводу об отсутствии разницы между нирваной и миром бесконечных перерождений ( сансарой). Если ни в чем нет самостоятельной сущности, рассуждал Нагарджуна, то все тождественно. Тогда как различать нирвану и сансару? В самих вещах невозможно найти различие, поскольку они «пусты», значит, различие должно лежать в восприятии их нами. Он приводил пример человека, принявшего в сумерках веревку за змею и пришедшего в ужас от страха. Когда человек понял ошибку, страх отступил, пропало желание бежать. Следовательно, рассуждал Нагарджуна, для освобождения необходимо не бежать от несовершенной сущности — сансары, а стремиться к нирване. Нирвана, таким образом, переосмысливается мадхьямикой и воспринимается как очищенное представление о том, что невежественный человек принимает за сансару. Из этого следует, что нирвана существует здесь и сейчас, если бы мы только могли ее увидеть. Избавление от духовного невежества ( авидьи)и осознание «пустоты» вещей разрушают страх, который они в нас порождают. Нагарджуна и его последователи назвали эту систему «доктринальной пустотой» ( шунья-вада).

Наряду с концепцией пустоты возникло много сложных философских систем, например учение о «только-сознании» (или «одном сознании» — читтаматра) — разновидность идеализма, который считает сознание единственной реальностью и отрицает объективное существование материальных предметов. В развитии этого направления, очевидно, большую роль сыграл опыт медитации, о чем свидетельствует его другое название — «практика йоги» ( йогачара). Не будем вдаваться в сложности этих течений, подробно останавливаться на богатстве и многообразии махаяны в целом, а посоветуем читателю обратиться к источникам, указанным в конце книги.

Резюме