Буддизм. Энциклопедия

Поскольку к тому времени буддизм значительно эволюционировал и ни в коей мере не представлял собой единого учения, неудивительно, что на японской почве буддийские коцепции толковались различно, в результате чего уже в эпоху Нара в Японии существовало сразу шесть буддийских школ (сю). Это школы Кэгон, следовавшая сутре «О величии цветка (лотоса. — Ред.)»; Хоссо — последователи индийской школы йогачара, которая рассуждала о сознании как источнике бытия;[77] Санрон, приверженцы учения индийского философа Нагарджуны о шуньяваде — абсолютной пустоте, отрицающей даже само понятие пустоты, в которой тем не менее все содержится как возможность; Рицу, полагавшая основной обязанностью буддистов хранение заповедей Будды; Куся, изучавшая «Абхидхармакошу» индийского философа Васубандхи (своего рода энциклопедию Абхидхармы); и Дзёдзицу в рамках школы Санрон, учившая о сочетании относительной и абсолютной истин.

Божество школы Сингон — Синий Фудо.

Все эти школы были заимствованными, привнесенными из Китая; зато две других, более поздние, оказались сугубо японскими по духу, хотя и имели «китайскую основу». Эти школы возникли в эпоху Хэйан (IX в.); первую из них основал монах Сайтё, вторую — художник и создатель национального японского алфавита Кукай.

Сэндзю Каннон. Это изображение так называемой Тысячерукой (сэндзю) Каннон — воплощение бесконечного числа способов, которыми Бодхисаттва Каннон спасает страждущих. Позолоченная бронза (ок. 1237–1247 гг.). Нагодзи, префектура Тиба.

Школа Сайтё называлась Тэндай — «Опора небес»; ее идеология, проистекавшая из учения «Лотосовой сутры»[78] и китайской школы Тяньтай, требовала синтеза различных форм буддизма и иных религиозных учений (идеолог Тяньтай философ Чжии толковал «Сутру Лотоса благого Закона» как текст, в котором запечатлено откровение Будды Шакьямуни, представляющее совершенную и универсальную истину; однако эта истина — как бы синтез более частных и ограниченных истин, зафиксированных в других странах). Самого Сайтё отечественный исследователь японского буддизма А. А. Накорчевский описывает как типичного представителя целого поколения японских буддистов: «Представители нового типа искателей истины в уединении гор и лесов были людьми, получившими систематическое образование в государственных монастырях и храмах… Для них буддизм стал не государственной службой, а смыслом их человеческого существования и вожделенной дорогой к спасению для себя и других. Можно сказать, что буддисты этого поколения впервые в Японии восприняли буддизм прежде всего как цельное учение о спасении человека, путь к которому есть гармоничное сочетание мудрости и милосердия, теории и практики». В своем «Обращении к Будде с желаниями» Сайтё писал:

«Три безграничных мира наполнены исключительно страданиями, и нет в них покоя, бесчисленные рожденные только страдают, а не радуются. Солнце Шакьямуни давно скрылось, а луна Сострадающего Почитаемого (будды грядущего. — Ред.) еще не освещает землю. Мир приближается к трем несчастьям, глубоко погрузился в пять замутнений. Более того, трудно, как ветер, удержать жизнь, легко, как роса, исчезает тело. В хижинах нет радости, так как разбросаны повсюду белые кости старых и малых; комнаты в земле темные и тесные, поэтому и благородные, и низкие перестали быть предметом раздора среди демонов.

Здесь — среди глупых самый глупый, среди сумасшедших самый сумасшедший, имеющий чувство мусор, находящийся на самом низу Сайтё: во-первых, не похож на будд, во-вторых, повернулся спиной к законам императора, в-третьих, ему недостает почтительности к старшим. Осмотрительно следуя блуждающим и сумасшедшим мыслям (намерениям), излагает он несколько желаний. Благодаря постижению несуществования придумал способ, как выразить свои желания.

Так как я еще не достиг ступени сходства „шести корней“ (шести органов восприятия, включая ум. — Ред.), то не выйду к людям. Это первое.

Так как я еще не достиг состояния мыслей, в котором освящается (познается, постигается) принцип, то нет у меня ни таланта, ни мастерства. Это второе.

Так как я не могу еще полностью соблюдать чистые заповеди, то не присутствую на монашеских собраниях, устраиваемых главным благодетелем. Это третье.

Так как я не постиг еще сути праджни, то не прикасаюсь к делам людей. Однако перестану это делать после достижения ступени сходства. Это четвертое.

Добродетели, которые приобретаю в среднем из трех времен, не присвою только себе одному, а буду одаривать ими всех, имеющих сознание, и буду стараться, чтобы все полностью достигли наивысшего просветления. Это пятое.