Буддизм на каждый день

Все системы обетов бодхисаттвы находятся в диапазоне Трех групп чистых заповедей, которые можно рассматривать как эссенцию, концентрированное выражение различных аспектов практики бодхисаттвы. Использование Трех групп чистых заповедей в качестве рабочего принципа дает практикующим значительную гибкость в практике, позволяя им выбирать для соблюдения, в зависимости от характера и способностей, либо простой общий кодекс, либо более детализированный, сложный и строгий. Три группы чистых заповедей можно практиковать как обобщенно, так и более детализировано, поскольку их значение и применимость могут быть и широкими, и более специфическими. Ввиду того, что все системы обетов базируются на ранних заветах колесницы личного освобождения, кодексы поведения Тхеравады также можно включить в практику. Однако упор на посвящение верующего в практику добродетели, которая заключается в спасении всех живьгх существ, подчеркивает особенный дух заповедей бодхисаттвы в Махаяне, отличающий их от старых заветов в традиции Тхеравады.

О нарушении заповедей

Три группы чистых заповедей и Четыре великих обета, однажды принятые практикующим, должны соблюдаться столько жизней, сколько понадобится принимающему, чтобы достичь полного просветления. Если однажды семя сострадания и мудрости, известное как «сущность заповедей», было посеяно в уме человека, оно сохраняется в сознании и может быть вырвано только прямым заявлением принявшего обеты о его намерении отказаться от бодхичитты. Принявший заповеди бодхисаттвы не может потерять или отвергнуть их суть, просто нарушив один из них.

Это не означает, что принявший обеты бодхисаттвы освобождается от закона кармы, или что принятие обетов каким-то «магическим» образом защищает кого-либо от кармических последствий его собственных деяний. В действительности часть практики бодхисаттвы заключается в большей чувствительности к закону кармической связи и принятии сильнейшей ответственности за свои действия. Нарушения обетов и дисциплины, проявленные во вредных или эгоцентрических действиях и мыслях, конечно, наведут тень на сущность заветов в сознании принявшего. Если нарушение обетов становится привычным, эта сущность заветов может затуманиться и даже казаться исчезнувшей. Но она, даже закрытая извне, все равно сохраняется. Когда позволяют причины и условия, сострадательное стремление бороться за освобождение всех живых существ возгорается у нарушителя с новой силой, и сила сущности заветов, до тех пор спящая, снова возобновляется через искреннее раскаяние и формальное новое принятие заповедей. В то же время это не означает, что, раз сущность заповедей бодхисаттвы не может быть потеряна, можно свободно их нарушать. Напротив, преодолевая склонность пренебрегать обетами, необходимо удвоить усердие и пользоваться любой возможностью, чтобы изучать и практиковать заповеди.

Хотя к обетам бодхисаттвы не следует относиться легкомысленно, нарушая их по собственной прихоти, в то же время не стоит и колебаться в их принятии из-за страха, что их можно нарушить. Также не следует после принятия обетов жить в беспокойстве и тревоге о том, что вы можете ненароком их нарушить и испытать какую-либо ужасную кару. На практике, приняв заповеди бодхисаттвы, вы столкнетесь с различными благоприятными условиями, которые помогут вам соблюдать их.

Возможно, наиболее приемлемым отношением к нарушению заветов является понимание, что обычные последователи пути бодхисаттвы, то есть все мы, являются «малолетними бодхисаттвами». Когда младенец учится ходить, он неизбежно падает раз за разом. Однако только таким образом — сделав несколько шагов, упав, вернувшись и снова предприняв несколько шагов — ребенок в конце концов научится ходить. Так и мы, новорожденные на пути бодхисаттвы, не должны унывать от повторяющихся падений и неудач. Просто следует понимать, что по мере того, как ноги становятся сильнее и вы учитесь ими управлять, вы будете падать реже и реже, и, наконец, сможете не только ходить, но и бегать, и прыгать. Поэтому отношение к соблюдению заветов бодхисаттвы должно заключаться не в тревоге и ощущении вины, а в открытости, самоодобрении, надежде и радости.