Буддизм: основы пути

Третий уровень — уровень понятийного мышления. Здесь мы спускаемся еще на одну ступень. Напомню, что это-таки просветленный ум «нисходит вниз», речь не идет о непросветленном сознании, выражающем себя посредством мыслей. Мышление в понятиях занимает посредствующее положение между просветленным и непросветленным умом, но может быть использовано и даже преображено просветленным умом в соответствии с его собственными высшими задачами. Это дает нам ключ к пониманию истинной природы «буддийской философии » или «буддийской мысли». Буддийская мысль не состоит из спекуляций непросветленных умов, тех, кто буддист лишь относительно, по названию. Буддийская мысль — это последовательные попытки общения просветленного ума — будь то ум Гаутамы Будды или других Будд — с непросветленными умами посредством понятий. Учения вроде взаимозависимого происхождения следует понимать именно в этом свете.

Спускаемся, наконец, на уровень слов. Иные уверяют, что слова от мыслей отделить невозможно. Конечно, связь между ними очень тесна (теснее, чем между мыслями и образами); тем не менее, они не вполне одно и то же. Иногда мы не облекаем или даже не в состоянии облечь свои мысли в слова, хотя бы беззвучные.

Разобрав в какой-то мере эти четыре уровня, мы видим теперь, что между просветленным сознанием, умом Будды, и выражением его в обычной человеческой речи — пропасть. Видно, на сколько уровней пришлось «снизойти» Будде после своего просветления, чтобы он смог начать учить. Но будем осторожны, говоря, что Будда «опустился» на несколько уровней: нисходя сюда, он также и не покидает высших уровней: спускаясь вниз, он не уходит сверху. Слово Будды состоит из всех этих четырех моментов: мантрического празвука, архетипических образов, понятий и слов. Дхарма передается на всех этих уровнях, а не только словами. (Из лекции № 113: «Слово Будды », 1972)

ЛОЖНОЕ ВИДЕНИЕ, ПРАВИЛЬНОЕ ВИДЕНИЕ И СОВЕРШЕННОЕ ВИДЕНИЕ

В буддизме нет такой вещи, как философия. Собственно, в индийских языках, в том числе в санскрите и на пали (это языки священных текстов индийского буддизма) нет слова, соответствующего слову «философия» в буквальном или переносном смысле. Имеется слово даршана (пали — дассана), которое обычно переводят как «философия», но оно этого вовсе не означает. Даршана восходит к словарному значению «видеть» и означает «видимое», или «видение», «взгляд», «обзор», «вид».

Очевидно, это не то же самое, что философия. Философия буквально означает «любовь к мудрости», но обыкновенно понимается как «система абстрактных идей». Подразумевается этим скорее помысленное, нежели увиденное. Даршана, напротив, куда больше связана с прямым восприятием. Этот термин не выражает нечто, нуждающееся в понятийном опосредовании.

Принятый в буддизме термин — не даршана, а дришти, который тоже восходит к корню «видеть». Это слово тоже означает, как и даршана,, «зрение», «взгляд», «обзор» и «видение». Традиционно в буддизме различают два способа видения: правильное и неправильное. Это важное различение. Чтобы его понять, рассмотрим, что такое взгляд в буквальном смысле, ибо взгляд, точка зрения, будь она неправильной или правильной, есть, метафорически выражаясь, своего рода видение, усмотрение.

Можно сказать, что существуют два вида зрения: хорошее и плохое. Плохое зрение означает, в первую очередь, слабое, когда мы не видим далеко или достаточно четко. Далее, плохое зрение — это шоры, надетые на глаза, не позволяющие видеть ничего вбок, а только то, что прямо перед носом. С ними мы не видим ничего, находящегося по сторонам, тем более не видим мир вокруг себя. Наконец, плохое зрение — это искаженное зрение; мы словно смотрим сквозь искривляющую среду — бутылочный осколок, цветное оконное стекло, и тогда все выглядит многоцветным, — или сквозь густой туман. Итак, плохое зрение — значит слабое, ограниченное в обзоре и искаженное.

Хорошее зрение во всем ему противоположно. Оно достаточно сильно, чтобы смотреть вдаль и видеть ясно. Оно не ограничено в обзоре и открывает всю широту поля. Такое зрение не искажает, мы не смотрим на явления и предметы сквозь искажающую, преломляющую среду, а видим их непосредственно.

С помощью проведенного нами различения между плохим и хорошим зрением во вполне обычном смысле мы можем теперь как-то схватить разницу между неверным и истинным видением. Во-первых, неверное видение слабо. Этим мы имеем в виду, что у него нет никакой энергии. А если это так, то всякое наше прозрение относительно сути вещей тоже будет слабым. Это не позволит нам ясно узреть истинную природу вещей, — мы не видим вещи такими, какие они есть. Нужная для этого энергия идет от медитации, то есть от переживания опыта дхьяны. И эта сконцентрированная энергия, которую мы обретаем в своем медитативном опыте, преображает чисто понятийное понимание истины в нечто, переживаемое непосредственно.