Буддизм жжет! Ну вот же ясный путь к счастью! Нейропсихология медитации и просветления

Результат ошеломил меня. Пульсация во рту была настолько сильной, что я буквально растворился в ней. Но ощущение само по себе было не неприятным, а чем-то ровно посередине между болью и блаженством. Периодически меня словно накрывало каким-то старомодным вдохновением – я благоговел перед силой и даже, возможно, величием и красотой обуревавших меня чувств. Если сравнивать то состояние и обычную зубную боль, то в нем было гораздо меньше «Ой!» и гораздо больше «О!».

Такое могло произойти со мной только во время ретрита – обычной получасовой медитации мало для того, чтобы войти в состояние объективного созерцания и перестать ощущать страдание от зубной боли. Но подобный опыт свидетельствует, что выбор, испытывать или не испытывать боль, может быть сознательным и добровольным.

Конечно, благодаря современным стоматологам зубная боль тревожит нас куда меньше, чем современников Будды. Больше всего нас тревожит… тревога. Я уже рассказывал, как мне удалось отказаться от некоторой ее части ночью перед выступлением в Кэмдене. Тогда я лишь бесстрастно созерцал свою тревогу. Может быть, Будда сказал бы, что мое сознание перестало быть «вовлеченным» в нее.

Посмотрим на случившееся с другой стороны: чтобы отпустить тревогу, которую я воспринимал как часть себя, нужно было отделить созерцание от оценивания. Я продолжал испытывать тревогу, но в этом не было ничего хорошего или плохого. Во второй главе мы говорили, что естественный отбор сформировал чувства таким образом, чтобы мы могли давать оценку окружающему миру, воспринимали явления как хорошие или плохие. Будда верил, что чем меньше мы судим о мире, – включая наш внутренний мир, – тем яснее видим его и тем слабее становятся наши иллюзии.

Управлять, отпустив руль

Отпуская все эти неприятные чувства – напряжение в челюсти, зубную боль, тревогу, – я познал еще один важный парадокс: парадокс контроля. С самого начала эти три надоедливых чувства доказывали, что я их не контролирую, – напротив, это они контролировали меня! В то же время, если согласиться с концепцией Будды, отсутствие контроля над чувствами доказывало, что на самом деле они – не часть меня. А согласившись с тем, что они не принадлежат мне, я почувствовал освобождение от этих чувств и как будто снова стал хозяином своим чувствам. Лучше, наверное, даже сказать так: то, что я не хозяин своим ощущениям, перестало быть проблемой.

Обратите внимание, как часто в предыдущем разделе я использую слова типа «я», «меня» – с первого взгляда видно, как далек я от подлинной безличности.

Ни в процессе переживания того или иного опыта, ни в ходе попыток проанализировать его позже, я так ни разу и не приблизился к том у, чтобы отказаться от своего «я». При этом я все равно серьезно пересмотрел взгляды на самого себя – и, возможно, однажды осознаю, что это были мои первые шаги на пути к безличности в полном смысле этого слова. Думаю, все-таки некая концепция личности в голове каждого из нас может быть и полезной. Возможно, именно благодаря ей вы однажды перестанете верить в существование личности. Ученый, исследователь буддизма Питер Харви пишет: «Можно относиться к личности как к ракете, которая отправляет груз в космос, побеждая силу притяжения. Она дает силу для того, чтобы вывести разум из „гравитационного поля“ вовлеченности в личностные факторы [совокупности, о которых мы говорили ранее. – Прим. авт.]. После чего, словно отработанный двигатель, отпадает и сгорает, уже ненужная»[22]. В любом случае Харви верит, что учение о безличности «больше о том, что делать, а не о том, что думать»[23]. Кто знает, может, так же на эту идею смотрел и Будда. Может быть, он не пытался привить доктрину, а просто рисовал для нас карту и показывал на ней, что множество вещей, которые мы привыкли считать частью себя, на самом деле – не мы. С этой точки зрения в первой сутре о бессамости Будда говорил вовсе не о метафизике, не о проблеме разума и тела и даже не о чем-то чисто философском. Он всего лишь пытался подтолкнуть монахов к освобождению через изменение их представлений о собственном разуме[24].

Это объяснило бы ту часть сутры, которая вызывает множество вопросов у тех, для кого самость, личность – нечто вроде внутреннего управляющего. Почему Будда, доказывая, что нечто не относится к нашему «я», говорит о вещах, которые мы не контролируем, а не о том «я», которое якобы контролирует все остальное в нас? Может быть, под «не-я» он имел в виду «то, что бессмысленно считать частью себя» или «то, с чем не нужно себя идентифицировать». В таком случае он просто говорил: «Эй, если вы страдаете из-за того, что не контролируете некую часть себя, просто перестаньте думать, что это и есть вы!» Тогда становятся понятны указания, которые он дает в конце сутры о том, как на самом деле следует относиться к пяти совокупностям: «Это не мое, это не я, это не моя самость».