Buddy

Аллу выставили за эти черные ворота. И возврат на территорию центра ей был категорически запрещен. Вернуться уже ни под каким предлогом возможности не было.

Два дня назад Алла отмечала свой день рождения, ей исполнилось тридцать три года! В тридцать три года она столкнулась с такой неприкрытой мерзостью.

Алла стояла у черных ворот – оскорбленная и надломленная. А рядом с ней, у этих черных ворот, лежали эти жуткие черные пакеты.

Душевно израненная, в постыдном позоре, виновато пряча себя от людских взоров, она взяла пакеты и отошла в дальний угол парковки. Алла оставила пакеты и направилась к дороге, чтобы поймать такси: ее машина была в автосервисе. Долго ждать не пришлось. Сияющий автомобиль белого цвета отозвался на голосующую Аллу.

«Хорошо, что не черный. Белый! Белый цвет автомобиля. Хоть в этом повезло», – подумала Алла и села в машину.

– Мне на Кастанаевскую.

– Прошу, – ответил водитель, минуя заезженное «садитесь».

Алла попросила сделать небольшой крюк и заехать за пакетами, оставленными на парковке. Водитель любезно согласился.

«Белая машина, чистый салон, вежливый водитель…Вместо обыденного „садитесь“ – „прошу“. Возможно, белая полоса пробивается?!» – спросила себя Алла, пытаясь разбавить черную дозу негатива.

И сама ответила: «Вот выброшу эти проклятые черные пакеты, а вместе с ними и всю нечисть». И опять сгусток человеческого отчаяния стал давить на нее.

– Мы приехали, – голос водителя вытянул ее из болотной трясины мыслей.

Вежливость, доброжелательная улыбка, деликатное обращение подействовали на Аллу успокоительно. И панцирь, давивший на нее, слегка ослаб.

Алла рассчиталась за проезд и вышла из машины. Подошла к подъезду, загрузила пакеты в лифт и поднялась на свой этаж.

На пороге ее квартиры лежала серая замызганная кошка, как жалкий комочек горя.

Алла приблизилась к коврику, на котором приютила себя кошка, и остановилась. Ослабленность кошки не стерла в ней бойцовский дух. Кошка подняла голову, и Алла увидела сверкающий блеск ее синих глаз. Она была немытая, ослабленная, но всем своим видом заявляла: «Я не та, что ты видишь сейчас. Я другая».

А точнее – ДРУГОЙ. Это был КОТ.

«О боже! Что это?» – Алла наклонилась и погладила пришельца. Он не сопротивлялся. А в его синих глазах отражались грусть и боль.

– Тебе плохо? – спросила Алла.

– Ты же – прямо я, изнутри. Мне тоже плохо.

Жалость и сострадание заполнили до краев некогда равнодушное отношение Аллы к домашним питомцам. У нее не было ни собак, ни кошек.

Когда есть красивая квартира, машина, высокооплачиваемая работа, – отношение ко всему поверхностное. Пребываешь в своем эгоистическом счастье без сострадания. И управляешь эмоциями сдержанно и достойно.

А есть и другая жизнь, которую до поры до времени не замечаешь. А она настигает каждого…Только когда? Никто не знает. Несет молочная река с кисельными берегами нас счастливых, и неведомо нам страдание других. А выплюнет река в болото боли и печали – и наступает прозрение.

Вот и получается, что в счастье гнездится эгоизм, а истинное прозрение – в страдании.

И Алла вспомнила цитату из жизни Наполеона:

«Я обладал всем, что может дать судьба. Но для окончательного величия мне не хватало только несчастья!»

Алла открыла квартиру и пригласила своего гостя войти. Показала место и строго сказала:

– Сиди и жди. Сейчас я буду приводить тебя в порядок.

Алла поставила вещи и сразу принялась за своего прибившегося гостя, тощего и грязного. Но чувство собственного достоинства миновало обтрепанность внешнего вида и выползло на передний план. Кот встал на лапы и, стреляя своими сапфирами, поднял хвост. Как бы спрашивая: «Ты что со мной собираешься делать?».

Алла уловила настороженность и успокоила его:

– Вижу, вижу, ты совсем не простой кот. Но чтобы добраться до твоей истинной сути, надо тебя отмыть и накормить. Хотя, наверное, маленький кусочек бифштекса поможет тебе адаптироваться в неизвестном и новом пространстве.

Мягкая интонация Аллы успокоила гостя. А после бифштекса он полностью отдался хозяйке – вместе с ушами, лапами, хвостом и всеми своими достоинствами.

Она его помыла, предварительно добавив в жидкое хозяйственное мыло керосин на предмет избавления от блох, почистила ушки, подсушила феном и обалдела от изумления. Перед ней стоял кот – серый, красивый, с промытыми сапфирами.

– Да, ты такой славный! Я назову тебя Бадди, – сказала Алла и достала из холодильника молоко.

Усы Бадди зашевелились, уши навострились, и он повернул свою мордочку к Алле и вопросительно посмотрел на нее.

«Как он живо отреагировал на „Бадди“. Видно, ему понравились звуки, собранные в его имени», – довольная кличкой своего питомца, Алла взяла блюдце и налила молоко.