Будем жестокими

- Хорошо. Но вот, если бы ты сейчас не пришел, ребятки отравили бы меня и все... И никакая любовь к информации меня бы не спасла.

Федор помрачнел. Видимо, он немного преувеличивал свое проникновение в Процесс. И сейчас, когда этот очевидный факт не укладывался в его модель, он разозлился

- Да, это непонятно. Да, могли убить.. Но.. не убили же!

- Кстати, а какого черта ты приперся?

- Мне позвонила девчонка твоя, сказала, что ты ждешь меня ровно в 16. 26.

- Какая девчонка?

- Ну, Лена..

- А как ты в квартиру попал?

- А что? Ключ-то у тебя по-прежнему в щели за почтовым ящиком.

- Все сходится.

- А ты думал - чудо? Ладно, я ухожу, ты посиди здесь, подумай. И личная просьба - не пиши пока фантастику. Давай лучше задавать друг другу вопросы. Я со своей стороны от тебя ничего скрывать не собираюсь.

И он ушел.

Поль попытался проникнуться гордостью, ведь было же что-то почетное в том, что он обладает этой удивительной чувствительностью к Процессу. Но у него ничего не получилось - может ли испытывать радость амперметр от того, что лучше всех измеряет силу тока? Да и причина его необычной способности вряд ли может служить источником гордости - та самая асоциальность, признаваться в которой до сих пор считается позорным. А вот надо же! Сгодилась!

А ведь сравнение с амперметром, пожалуй, никакая и не аллегория, неожиданно сообразил Поль. - Очень уж похожа на правду. Меня же использовали. Как прибор. И Федор это подтвердил. Но если идти дальше в этом сравнении - кто-то же меня сделал? Ну, не сделал - подготовил к работе, откалибровал, отладил, натравил на Процесс...

Кто?

Наверное, тот, для кого Процесс неприемлем. Тот, кто целенаправленно добивается, чтобы я писал фантастику и печатал ее. Я знаю только одного такого человека - Ленку.

Почему я вообще занялся сочинительством? Только из-за Лены. Мне очень хотелось понравиться ей, а для этого надо было работать и ухитриться удивить ее хоть каким-нибудь умением. Мне до дрожи нравилось, когда она называла меня молодым дарованием, я млел и из последних сил строил из себя это самое молодое дарование.

А потом она ушла от меня. И оказалось, что за душой у меня осталось лишь одно - литература. Работа, наука... они уже не грели. Было так приятно погружаться в придуманный мной самим мир, неторопливо подбирая слова, поддерживающие последний мостик, соединяющий меня с нею. Я писал для нее. И она вернулась.

Потом Запрет, тут уж литература стала для меня источником дохода, я стал модным писакой, а Лена опять ушла.

После Амнистии я завязал. И загорелся только после встречи с ней в Распределительном пункте. Меня как будто включили, и я опять стал машиной, поставляющей сюжеты.

И Процесс - это ведь не я придумал или там почувствовал - это Лена спросила: "Вас обманули?"

И моя любимая идейка о нравственности - это же Ленкины слова. А теперь она спасла мне жизнь.

Она как будто пасет меня. Идиотское положение - все плохое во мне от Процесса, все хорошее - от Лены.

С Процессом, кажется, разобраться удалось. Теперь осталось выяснить, кто же такая Лена?

Поль быстро собрался и отправился в гости.

Как же с ней говорить, думал он, подходя к знакомому подъезду. Смогу ли я когда-нибудь понять - кто она? Инопланетянка? Самому смешно. Ну... а вдруг... Удивительное положение. Я, вроде бы, подготовился к тому, что давно нахожусь в фантастической ситуации, но не до такой же степени, черт побери! Я не могу себя заставить себя верить в столь невероятные вещи! Весь опыт моей жизни, мое воспитание, мое мировоззрение - не дают моему сознанию смириться, что очевидное может быть столь чудовищно фантастическим. Но до чего же интересно!

Поль поднялся на пятый этаж и позвонил.

- Здравствуй, Лена, - сказал он, когда дверь открылась.

- Привет, Поль. Проходи.

Получится довольно глупо, подумал Поль, если я сейчас возьму и спрошу - не инопланетянка ли ты, Лена?

- У тебя что-то случилось? Ты так нервничаешь.

- Да нет, все в порядке. Можно я сегодня сам заварю кофе?

- У нас праздник?

- Не знаю. Хочу рассказать тебе один занятный сюжет.

- Придется послушать.