Будем жить

Ну, а чем помогали мы? Мы, конечно, были еще малы. И, несмотря на это, тоже старались помочь. Помню, шла я как-то по улице, мимо соседнего дома, и услышала детский плач. Остановилась и прислушалась. Да, точно, маленький ребенок плачет. Двери тогда никто не запирал, да и что там брать было? Я зашла в подъезд, поднялась на второй этаж и опять прислушалась. Затем тихонько открыла дверь квартиры, из которой доносился плач, и нерешительно, почти на цыпочках, зашла внутрь. Там я увидела такую картину: в комнате, на кровати лежит бабушка, не шевелится, а возле неё грудной малыш плачет. Рядом с ним марлечка с хлебным мякишем вместо соски. В квартире, по всей видимости, больше никого нет. Я остановилась, не решаясь идти дальше. Сначала было немного жутко, но я пересилила себя. Смерть для нас, детей войны, стала почти обыденным явлением. Я подошла к кровати и заговорила с малышом.

–Кто это тут кричит?

Малыш замолчал, как будто понял, что я спасительница его.

–Давай-ка, полежи спокойно, а я тебя закутаю. Ты, наверно, замерз. Не бойся, я- своя.

Я попыталась завернуть его в одеяльце, но у меня ничего не получилось.

–Ну, полежи смирненько!

Наконец, я завернула малыша, но он опять захныкал. Я взяла марлечку с хлебным мякишем и сунула ему в рот.

–Не плачь, сейчас я тебя отнесу, куда следует.

Я взяла его на руки, вышла из квартиры и стала потихоньку спускаться вниз по лестнице. Одеяло размоталось, но я прижимала ребенка к себе, насколько хватало сил. Помню, как подошла на улице к какой-то незнакомой женщине.

– Ой, детка! Куда же ты несешь малыша? Смотри, у тебя всё одеяльце размоталось! –воскликнула женщина, увидев меня

Она забрала у меня ребеночка и стала его заворачивать.

– Там его бабушка, она умерла. – объяснила я.

Выходит, спасла я его, ребеночка того.

Война- это не просто слово. А значение-то у него какое!

Люди умирали тысячами. А нам уже казалось, что так и было всегда! Говорят, что человек ко всему привыкает. Но смерть! Как к ней можно привыкнуть?

Но, давайте вернемся к тому самому памятному дню. Как я уже говорила, мы с Ростиком ели, сидя на полу в комнате и болтали ни о чём. И тут, к нам в комнату вбегает Маша, подруга дяди Саши, взволнованная и запыхавшаяся от быстрой ходьбы.

– Валя, Ростик! Скорее собирайтесь! Ваша мама сказала к ней на работу идти! Быстро! Собирайте вещи!

Вид у неё был встревоженный, и голос звучал так, что до сих пор его слышу.

Мы с Ростиком сразу схватили игрушки. У меня была куколка гуттаперчевая, негритёнок Юрка, пионер в синеньких штанишках и в белой в синюю полоску рубашечке. Куда я без него? Ведь мы с ним неразлучные. А у Ростика было ружьё. Но Маша строго сказала:

–Игрушки не берем! Только теплые вещи.

Немного подумав, мы решили вот что:

–Давай-ка, Ростик, оставим наши игрушки дом охранять.

Он серьезно кивнул в знак согласия. Мы подошли к буфету, я поставила на буфет негритенка, а Ростик поставил своё ружье в угол.

–Ну Юрка,-говорю я негритенку строго.– Охраняй наш дом, чтобы фашистские звери не забежали и не сделали ничего плохого.

И Юрка будто бы понял меня, встал ровно и глазами моргнул.

А Ростик громко скомандовал:

–Служить трудовому народу!

Маша начала ругать нас:

– Ну что вы так долго возитесь? Быстрее!

Мы быстро оделись, взяли с собой немного вещей и пошли к двери. Оглянувшись, я посмотрела на Юрку в последний раз.

–Не бойся! Мы скоро вернёмся!

И он понял, не испугался! Храбрый! Весь в меня!

Так мы покинули свой дом, и как оказалось, навсегда.

2.

Мы быстро вышли на улицу, и я в последний раз оглянулась, чтобы посмотреть на наш дом. Какое-то смутное предчувствие охватило меня. Маша поторапливала:

–Валя, милая! Давай быстрее! Мама ругаться будет.

Мы отошли от дома совсем недалеко, когда в небе раздался страшный гул и появились самолеты. Они напоминали огромных серых птиц, но птицы эти несли смерть и разруху. Громко завыли сирены. Люди, которые были на улице, кинулись в укрытия.

–Ложись!– закричала Маша.

И вдруг совсем близко от нас прогремел взрыв. Мы упали на мостовую, закрыв голову руками. Сердце бешено колотилось, в ушах звенело. Когда дым немного рассеялся, я открыла глаза и увидела наш дом. Точнее то, что от него осталось. На месте, где еще несколько минут назад стоял наш дом, горели и дымились развалины.

–Мой Юрка! -закричала я, поднялась и пошла назад.

–Валя! Ты куда? Стой! Валя!

Я шла спасать своего дорогого Юрку, слёзы душили меня. Маша догнала меня и прижала к себе.

–Валюша! Ну, куда ты? Нельзя туда, пойми.

–Мой Юрка! -рыдала я.

Маша наклонилась ко мне, посмотрела серьёзно так и сказала:

–Пойдём, ничего не поделаешь, Валюша, пойдём. Нас мама ждёт.

Она тянула меня за руку, прочь от этого места. А я всё шла и думала про своего Юрку и про то, что я не сберегла его. Мы уходили всё дальше и дальше от дома. Все были очень расстроены.

–Маша, а где мы теперь жить будем? – тихо спросил Ростик.

Маша помолчала, задумавшись. Что она могла ответить? Она и сама была растеряна.

Помолчав, она тихо сказала:

–Ваша мама что-нибудь придумает, обязательно.