Буденный: Красный Мюрат

Однако в связи с переформированием Конармии Ворошилову и Буденному удалось благополучно сплавить Зведериса в Москву. Его рапорт никаких последствий для них не имел. А Рафаил Петрович Хмельницкий, несмотря на свою сомнительную в политическом отношении репутацию, так и остался порученцем Ворошилова вплоть до Великой Отечественной войны, стал генералом, благополучно пережил все чистки и мирно почил в 1964 году в возрасте 66 лет.

Штаб Северо-Кавказского военного округа и Конармии разместился в Ростове в бывшей гостинице «Палас-отель». Семьи Буденного и Ворошилова жили в одном шикарном особняке, оставленном сбежавшими «бывшими» новой власти. При всех трудностях со снабжением армии, при всех засухах и неурожаях к обеду всегда подавались вино и фрукты, стол украшали живые цветы.

Но мирная жизнь для Буденного и буденновцев еще не наступила. На Северном Кавказе Конармии пришлось сражаться с белопартизанскими отрядами генералов Пржевальского и Ухтомского, полковников Назарова и Трубачева, подполковников Кривоносова, Юдина и многих других общей численностью до семи тысяч человек. Дончека и Особому отделу Конармии удалось в июне 1921 года арестовать руководство белого подполья в Ростове. Его руководителей, генерал-лейтенанта Ухтомского и полковника Назарова, заставили подписать обращение с призывом о прекращении борьбы. В результате несколько тысяч казаков сдались, воспользовавшись амнистией, которая действовала до 1 сентября 1921 года.

20 сентября Буденный был назначен командующим всеми войсками на Кубани и Черноморье. Его задачей было уничтожение Кубанской повстанческой армии генерала Пржевальского. Повстанцы были прижаты к реке Кубань. При переправе значительная часть их была уничтожена, уцелевшие ушли в горы. С организованным повстанческим движением на Северном Кавказе к концу года было покончено. Свою роль, помимо карательных операций Конармии, как уже говорилось, сыграло то, что после отмены продразверстки и введения новой экономической политики (нэпа) у казаков пропал стимул к вооруженной борьбе с Советами. Гражданская война для Буденного закончилась.

Глава седьмая «КАВАЛЕРИСТ» НОМЕР ОДИН

На IX Всероссийском съезде Советов в декабре 1921 года Буденный предложил снять непосильный натуральный налог мясом с тех хозяйств, где имелось не более одной пары волов. Это предложение было принято. У Семена Михайловича создавалась репутация народного заступника, что беспокоило его друга Ворошилова. Дружба Буденного и Ворошилова, о которой столько сказано и написано, на поверку была со стороны Климента Ефремовича – по крайней мере, в первые годы – чем-то вроде соглядатайства. В доверительном письме Сталину 1 февраля 1923 года Ворошилов без тени смущения утверждал: «Буденный… слишком крестьянин, чересчур популярен и весьма хитер… В представлении наших врагов Буденный должен сыграть роль какого-то спасителя (крестьянского вождя), возглавляющего „народное“ движение… Если действительно произошло бы когда-нибудь серьезное столкновение… интересов между пролетариатом и крестьянством, Буденный оказался бы с последним… Буденного знаю лучше, чем кто бы то ни было в партии, и считаю вместе с тобой, что его необходимо использовать для революции целиком и полностью. В меру моих сил я делал в этом отношении всё, от меня зависящее, и как будто бы результаты положительные».

Особенно беспокоила будущего наркома обороны невероятная популярность Буденного среди конармейцев: «Наши милые товарищи (в центре), не отдавая себе отчета, чересчур уж много кричат о Буденном, „буденновской“ армии, „буденновцах“ и прочем, что ни в какой мере не отвечает ни партийным, ни общереволюционным задачам. Сегодня комиссар штаба 1-й Конной т. Тер сообщил мне случай из жизни эскадрона при штарме 1-й Конной. На вопрос молодому красноармейцу, за что он будет драться, последний ответил: „За Буденного“». Ворошилов также опасался назначения Буденного наркомом земледелия, поскольку «бросать Буденного в крестьянско-земельную пучину было бы сумасшествием».

Выходит, что «друг Клим» рассматривал «друга Семена» исключительно в интересах партии и пролетарской революции, а в случае чего мог и шлепнуть, как бывшего командира Конного корпуса Бориса Мокеевича Думенко, о чем с гордостью вспоминал в том же письме: «Если бы я вовремя не убрал Думенко, он наделал бы нам больших неприятностей». Тогда, в 1923-м, Ворошилов всерьез опасался, что в случае конфликта партии с крестьянством народ тряхнет стариной, вспомнит Разина и Пугачева и изберет Буденного своим вождем. Его, как и Тухачевского, подозревали в бонапартизме. Нельзя было допустить, чтобы красноармейцы шли в бой и умирали «за Буденного». Положено-то было умирать «за партию», «за мировую революцию» и персонально за вождей: сначала «за Ленина», потом «за Сталина».