Будешь моей, детка (СИ)

Тимур привычно подхватывает меня на руки, и я вижу полный зависти взгляд этой девушки. Она явно не понимает, за что мне перепало такое счастье, как Соболевский.

В номере он сгружает меня прямиком в ванну и командует:

— Мойся. Могу помочь, если надо.

— Нет! — я вспыхиваю от стыда.

— Как знаешь, — Тимур проходится по мне ленивым взглядом, потом отворачивается и уходит, закрыв за собой дверь.

Я с облегчением сдираю с себя одежду и включаю горячую, очень горячую воду. Хочется отмыться от этого ужасного клуба, хочется стереть с себя грязные липкие прикосновения чужих рук.

Я смываю косметику нашедшимся тут же лосьоном, мою голову и вообще оттираю себя до скрипа. И только потом понимаю, что переодеться мне, собственно не во что. К счастью, тут висит длинный махровый халат, в который я укутываюсь так, что видно только лицо и ступни ног. И осторожно выхожу.

— Ешь, — Тимур уже держит на коленях тарелку с огромным куском мяса и яркими овощами, и кивает мне на такую же тарелку, стоящую на столе. Пахнет ужасно вкусно, и я понимаю, что голодна.

— Ты уже второй раз меня кормишь за сегодня, — неловко говорю я.

— И что?

— Просто. Подумала вдруг.

— Ешь давай. Что тут думать.

Я послушно сажусь, стараясь придерживать рукой халат, чтобы он не слишком распахивался, и принимаюсь за вкуснейшее мясо и сочные овощи, политые таким ароматным маслом, что я съедаю их все до последнего кусочка.

— Наелась?

— Да, спасибо большое. Было очень вкусно.

— Успокоилась?

— Вроде бы.

— Вот и хорошо. Тогда давай поговорим, — Тимур подается вперед и взгляд его загорается злым огнем. — Какого хера ты творишь это все, детка? Куда ты, блядь, сунулась со своими, сука, наивными глазками и принципами хорошей девочки? То есть мне дать за деньги ты не можешь, а какому-то левому мужику — пожалуйста! Так, блядь, получается?

— Нет. Если бы я так могла сделать, я бы тебе не звонила, — бесцветно говорю я. — Мне сказали, что я просто побуду на вечере. Я не знала, что надо будет… вот так…

 — Ебануться! И ничего тебя не навело на мысль, что это нихуя не детский утренник, а? Например, когда на тебя эти блядские щмотки напяливали? Не захотелось задуматься?

Я безмолвно пожимаю плечами. А что тут скажешь? Ну да, я полная дура.

— Ты совсем ничего не соображаешь? — не успокаивается он. — В курсе, что могли там с тобой сделать?

В курсе. Поэтому и позвонила в панике Соболевскому. И да, Тимур не обязан был меня оттуда вытаскивать, рискуя своей безопасностью и репутацией.

— Я тебе должна за то, что ты меня увез оттуда, — неловко напоминаю я. — Что ты за это хочешь?

— Да ты задолбала, — вдруг рычит Соболевский и так бьет по столу кулаком, что тарелки подскакивают. — Я не такое дерьмо, чтобы требовать что-то за спасение. Это как будто из реки вытащить человека и бабло с него трясти. Я просто пытаюсь понять, нахера ты вообще туда поперлась!

— Мне пообещали тысячу долларов, — я чувствую себя страшно униженной, когда это произношу.  — Я же говорила тебе: мне нужны деньги, чтобы заплатить за учебу. Огромная сумма денег.

— Днем ты говорила, что тебе уже ничего не надо, — Тимур смотрит на меня изучающим взглядом, будто пытаясь понять, вру я или нет.

— Понимаешь, я сначала думала уйти из университета и учиться самой, но потом пришла домой и поняла, что с моими родителями эта история не пройдет. Они не дадут мне этого сделать. Представь, мама сказала, чтобы я шла подрабатывать покраской машин, — я издаю смешок и жду, что Соболевский посмеётся вместе со мной, но он вдруг темнеет лицом.

— Правда?

— Ну да. В общем, или я строю карьеру автомаляра, или остаюсь в универе и учусь. Но для этого мне нужны деньги.

— Так попроси их у меня, детка, — выдыхает раздраженно Соболевский и вдруг смотрит на меня так, что жаром охватывает все тело. — Ты почему-то ищешь помощи в каком-то сраном блядушнике, вместо того, чтобы получить ее у меня. Попроси эти деньги у меня, и я тебе дам. А потом ты мне… дашь.

— Здесь правило бескорыстной помощи не работает? — спрашиваю я неожиданно хриплым голосом.

Он с ухмылкой качает головой.

— Нет, детка.

— А зачем тебе я?

— Я же говорил, — он пристально смотрит на меня, и это безумно смущает. — Хочу тебя трахнуть.

— Один раз?

— Неееет, — тянет он, а потом коротко усмехается. — Не один раз. И не один день. Неделя, может, пару недель. Пока мне не надоест, детка. Пока у меня не перестанет стоять только от одного твоего чёртова запаха. Пока не натрахаюсь с тобой досыта.

— Но оплатить надо до этой пятницы, — шепотом говорю я, чувствуя, как от стыда горят щеки. Я обсуждаю свою цену. И кто я после этого?

— Оплачу завтра. Авансом, так сказать, — Тимур хмыкает, а потом вдруг наклоняется ко мне близко и берет пальцами за подбородок. — А потом ты поступишь в мое полное распоряжение. Так что, детка, да?

— Да, — шепчу я. И зажмуриваюсь, потому что нет сил выносить этот жаркий бесстыдный взгляд.