Будешь моей мамой

После развода с Натальей он не стал шарахаться от женщин. Можно сказать – как раз наоборот. И, кажется, каких только не повидал… Среди них были даже те, кому нужен был он – не его деньги, а именно он сам. Но никому не нужна была Анна, хотя некоторые, наверное, согласились бы потерпеть и ее в качестве приложения. А Ольге нужна была только Анна. Он ей абсолютно не нужен. Даже в качестве приложения.

– Оленька, а давай ты моя мама будешь?

Игорь замер, уставившись на дочь, а потом перевел взгляд на Ольгу.

– Осторожно, ты сейчас чашку на себя опрокинешь, – тихо сказала она, поправляя полотенце на коленях Анны. – За столом не надо так руками размахивать.

– Ладно, – согласилась Анна и тут же опять взмахнула ложкой, чуть не сбив тарелку на пол. – Вот когда я в школу пойду, меня спросят: кто твоя мама? А я скажу: моя мама – Оленька! Можешь себе представить?

– До школы тебе еще далеко. – Ольга вытерла пальцы Анны мокрой салфеткой. – До школы тебе расти и расти… И учиться. Чему мы сегодня учиться собрались?

– Не знаю. Забыла. Давай порисуем, а?

– Давайте лучше погуляем, – предложил Игорь, глядя на Ольгу. – В лесу. Вместе. Там цветов много, можно поучиться цветы собирать.

– Ура! – радостно завопила Анна. – Па, ты молодец!

Игорь с ожиданием глядел на Ольгу и, когда она кивнула, обрадовался. Хотя чему радоваться-то? Ясно же, согласилась не ради него, ради Анны…

Два часа, что они провели вместе в соседнем лесу, он радовался каждому пустяку. Солнышко. Тень. Цветы. Ольга с Анной сплели огромный лохматый венок, который оказался велик и той и другой, и этот разлапистый венок пришлось надеть Игорю… Птички поют. Кукушка кукует. Кукушка, кукушка, сколько лет нам с Ольгой вместе жить? Один, два, три, четыре… не переставай, пожалуйста, кукушечка… восемнадцать, девятнадцать, двадцать… ой, не переставай…

А ближе к обеду они вернулись домой, и Игорь, оставив разморенную Анну с Ольгой, пошел готовить обед. Собственно, готовить не было необходимости, от вчерашнего приема черт знает сколько всего осталось. Разогреть только кое-что да огурцов с помидорами для салата настругать. Но Игорю было приятно сознавать, что он готовит еду для Ольги и Анны. Кормилец.

После обеда он помыл посуду и долго ждал, когда Ольга уложит Анну спать. Ходил без дела по заднему дворику, поглядывая на балкон – не вышла ли? Она все не выходила, и он поднялся на второй этаж и тихо позвал у ее двери:

– Ольга! На минутку…

Тяжелые ночные шторы, которые она почему-то всегда опускала только днем, качнулись в сторону, Ольга выглянула, немного встревоженная, и шепотом спросила сквозь тюлевую занавеску:

– Что-то случилось?

– Я спросить хотел… Это важно.

– Хорошо. – Она выскользнула из комнаты, оглядываясь и на ходу надевая черные очки. – Только недолго. Чижик сегодня что-то плохо спит. Перегрелась, наверное. Как бы…

– Ольга, – перебил он очень тихо и очень решительно. – Ты за меня замуж пойдешь?

– Зачем? – сердито спросила она. – С какой стати? Игорь Дмитриевич, может, вы тоже перегрелись?

– Подожди, – торопливо зашептал Игорь. – Послушай, я серьезно… Анне нужна мать, а лучше тебя все равно никого быть не может… Ольга! Да послушай ты меня, пожалуйста! Я хочу, чтобы ты у меня… у Анны… в общем, у нас – чтобы ты на всю жизнь у нас была. И чтобы не ушла никогда.

– Я Чижика и так никогда не брошу, – спокойно ответила Ольга и пожала плечами. – При чем тут «замуж»? Глупости какие.

Она повернулась, шагнула в комнату, отодвигая шторы рукой, но на пороге задержалась, оглянулась и с плохо скрытым злорадством выдала:

– А если мне все-таки придется уволиться, я Чижика с собой заберу.

Вот так. И что теперь ему делать? Смотреть изо дня в день, как она ни на шаг не отходит от Анны, слушать, как говорит с ней, смеется с ней, обнимает ее… И завидовать Анне?