Будешь моей!

Оборачиваюсь и вижу как мужчина в чёрной куртке с жёлтой надписью Спецназ ФСКН обыскивает сумку перепуганной насмерть молодой блондинки. Два других мужчины в таких же куртках перекрыли выход широкими спинами, запрещая пассажирам покидать вагон. Когда они здесь появились — понятия не имею, я как обычно пребывала в своих фантазиях и даже не обратила внимания, что творится под носом… У одного из сотрудников органов на поводке дёргалась собака в наморднике. Псина нетерпеливо перетаптывалась на месте, ловя носом воздух.

— Это кто такие? — практически просипела под нос соседка, инстинктивно прижимая к себе сумку с потрёпанными краями.

— Я не уверена, но по-моему, что-то связанное с наркотиками.

— Ох, свят-свят, — быстро перекрестилась женщина, затравленно глядя на сотрудника правоохранительных органов. — Долбаные наркоманы, чтоб им пусто было! А особенно эти, кто дрянь подросткам продают. Гена мой, племянник… Эх, — не договорив, махнула рукой и снова достала платок, чтобы утереть увлажнившиеся глаза.

Признаться, стало немного тревожно, как это всегда бывает при виде мужчины в форме. Это что-то подсознательное, глубинное. Благоговейный испуг, уважение перед слугами закона. Даже если твоя репутация кристально чиста, когда рядом творится такое, волей-неволей начнёшь чувствовать себя некомфортно.

Электронный голос оповестил о следующей станции, но никто не двинулся с места, понимая, что пока идёт обыск, из вагона никого не выпустят.

Неприятно. Мне выходить на следующей… Неизвестно, сколько это может продлиться и что они вообще ищут. Может, это учения, мало ли…

Но одно то, что обыскивают уже вторую молодую девушку миновав мужчин, заставило засомневаться в правильности своего предположения.

Я зачем-то тоже прижала к себе сумку, прекрасно зная, что скорее всего и мне придётся скоро вывернуть её содержимое. Так и есть: мужчина оставил в покое следующую девушку и обернулся, пристально глядя на меня.

Я вздрогнула и, кажется, даже подбледнела. Не из-за страха быть уличённой в чём-то незаконном, но просто этот взгляд… пробирающий буквально до костей.

— Откройте сумку и выверните карманы, — в голосе никаких живых эмоций — механически заученный текст бездушного служителя закона.

Потеющая соседка посмотрела на меня исподлобья, как на прокажённую, словно уличила в освежевании новорожденных котят.

Послушно протягиваю свою сумку и достаю из кармана ключи, позволив сотруднику ФСКН убедиться, что там больше ничего нет. Затем его рука скользнула ниже и отточенным движением пальцев просканировала подкладку короткого пальто.

Меня в парке развлечений ждут Женя и Марк. Всё хорошо. Всё хорошо!

Я же знаю, что всё хорошо, но почему же так страшно…

Мужчина поставил сумку на свободное сиденье и принялся там бесцеремонно рыться, перекладывая содержимое в чёрный плотный пакет. Зачем-то открыл пудреницу, понюхал… Закрыл и небрежно бросил к прочим вещам. А потом извлёк с самого дна…

Глаза мои непроизвольно расширились.

— Это не моё! — единственное, что я смогла произнести, глядя на прозрачный пакет с белым содержимым. — Правда не моё…

— Пройдёмте, — довольно грубо потянул меня за локоть, а я словно застыла, не веря в реальность происходящего. Перед глазами всё поплыло, во рту появился металлический привкус.

— Да не моё это! Я не знаю, откуда это у меня появилось! Я даже сигареты не курю! Наверное это, не знаю…

— Скажи ещё, что подбросили! — раздался хриплый голос из толпы. — Курва!

— Да, подбросили! Это! Не! Моё!

— На выход, — ноль эмоций. Стальная рука сдавила моё предплечье, утягивая к вновь открывшимся на станции дверям. И эти взгляды: десятки глаз-игл — ошарашенных, испуганных, ненавистных, брезгливых…

Произошло какое-то глупое недоразумение! Это ошибка!

Тошнит так сильно, что кажется, что съеденное ещё в обеденный перерыв сейчас будет исторгнуто прямо на пол.

Голос оповестил о следующей станции, и я, поддерживаемая с обеих сторон "заботливыми" руками сотрудников ФСКН, вышла из вагона, от страха забыв как перебирать ногами.

— Мой сын и мой мужчина ждут меня в торгово-развлекательном комплексе. Отпустите меня, они будут волноваться… — пытаюсь воззвать глупцов к благоразумию. — Ну посмотрите на меня, разве я похожа на наркоманку?! Возьмите у меня анализы, кровь, мочу… Я не знаю, как вы это делаете.

— Чтобы продавать наркотики не обязательно их принимать, — наконец-то изрёк спецназовец, и я на мгновение снова потеряла дар речи.

Я просто шла куда меня ведут, пребывая в какой-то прострации. Я словно впала в ступор, анабиоз, абстрагировалась от реальности.

Всё это происходит не со мной. И те проклятия в спину из вагона тоже летели не в мой адрес.

Я же ни в чём не виновата!

— Я не продаю никаких наркотиков. Я работаю официанткой в ресторане "Голиаф", позвоните туда. У меня есть маленький сын и он будет волноваться…

Но сколько бы я не пыталась вывести бездушного на диалог, больше он не произнёс ни слова. А потом замолчала и я — послушно погрузилась в служебный автомобиль, надеясь, что всё это кошмарный сон и в конце концов меня разбудят.

Часть 41

***