Будет больно, приятель!

Дело было в том, что он решил соорудить глушитель. Но успех глушителя состоит не только в том, что, как в кино, на дуло оружия наворачивается черная трубка, но и в том, что необходимо снизить скорость полета пули, чтобы она не превышала скорость звука и не давала ударной волны. Мысли о дочери и Полине не покидали его. Сердце колотилось неистово. Но Даниил усмирял свои нервы тем, что все, что он делает сейчас, нацелено на их освобождение. И чем хладнокровнее он будет в борьбе, тем успешнее. Промучившись час с кусками водопроводной трубы и плотной резиной, он создал нечто похожее на два глушителя, снарядил двадцать патронов и отправился их пристреливать. Стрелял он на сто метров, такая была зона пристрелки в охотничьем хозяйстве. Все пули шли на метр ниже точки прицеливания. Он пощелкал колесиком на оптическом прицеле. Пули стали ложиться в центр мишени, был небольшой разброс вверх/вниз за счет неточного снаряжения патронов. Еще разброс был за счет того, что он у каждой пули сточил напильником кончик, чтобы сделать ее полуоболоченной. Это было не гуманно, но гарантировало мгновенную смерть противника. Это немного ухудшило баллистику пуль, но в целом попадания были кучными. Глушителя хватало на несколько выстрелов, но ему много и не надо было. В холодильнике ресторана он нашел какой-то снеди и сок, наскоро перекусил, вытер все, что трогал руками, влажными салфетками и отправился в машину. Уже вечерело, времени отдыхать не было.

Он доехал до места, с которого утром наблюдал за виллой. Еще раз убедился в том, что ничего не изменилось: микроавтобус стоял, часовой прохаживался вдоль ворот. Людей вокруг не было. Ждать чего бы то ни было явно не стоило, от тридцати шести отведенных ему часов оставалось восемь. Даниил двинулся к вилле, но не кратчайшим путем, а вдоль дороги, укрываясь за кустами. Метрах в ста пятидесяти от виллы он прошел сквозь кусты на поле, с которого хорошо было видно ворота и охранника. Стрелять с такого расстояния было опасно, так как пристреляно ружье было на сто метров. Смирнов осмотрел свою серую куртку, попачкал ее бурой грязью из придорожной канавы и сплел себе венок из соломы, превращающий его голову в куст. Улегся на землю и по-пластунски пополз к вилле. Полчаса у него ушло на то, чтобы приблизиться на расстояние ста метров от ворот. Даниил периодически поглядывал в бинокль на виллу, все было тихо. Дополз до небольшого валуна, отдышался, приладил ружье на камень и прицелился в охранника. По его расчетам менялись они по четным часам, так что у него было минут двадцать до смены. Наведя планку пятикратного прицела на грудь часового, он очень плавно дернул спусковой крючок карабина. Итальянский карабин не подвел. Звук выстрела, конечно, был далек от того щелчка, что показывают в голливудских фильмах, но не громче лязга затвора. Даже без прицела было видно, как охранник завалился навзничь. Да и шлепок от попадания пули был явно слышен. Даниил вскочил и что было сил рванулся к дому. Он не петлял, понимая, что из окон дома его все равно не видно. Ворота и калитка были закрыты, и ему пришлось помучаться, перелезая через живую изгородь, окружающую усадьбу. Внутри все было тихо, хотя пара окон виллы выходила на ворота, но, похоже, в них никто не смотрел. Бандиту Смирнов попал в район солнечного сплетения, и к его приходу он был уже мертв. Даниил оттащил часового в кусты, нашел у него пистолет «Глок» и забрал себе. Рации, на его счастье, у часового не имелось.

Время подходило к смене караула. Вариантов было два: попытаться бесшумно застрелить сменного охранника или взять его в плен, чтобы узнать сколько бандитов в доме. Первый вариант был рискован тем, что карабин все-таки издавал шум и мог привлечь внимание людей в доме, второй предполагал рациональность поведения бандита. А вдруг Мальчиш-Кибальчиш окажется? Как это часто бывает, получился третий вариант. Охранник вышел вместе с Савелием. Они, ни о чем не подозревая, двинулись от дома к воротам, и Даниил смог присесть на одно колено, поставить локоть на другое, спокойно уменьшить кратность прицела и навести перекрестие на грудь охранника. На плавном выдохе он спокойно выстрелил и, видя падение бандита, перевел прицел на Савелия. Тот среагировал моментально, подняв руки и заорав почему-то по-немецки «Нихт шиссен». Подозревая подвох, Смирнов не сразу вышел из укрытия. Похоже, что бандитов больше не было. Не торопясь, Даниил встал с колена, удерживая Савелия в прицеле, вышел из-за кустов. Лицо Савелия исказилось, но он попытался сохранить спокойствие:

— Недооценил я тебя, — произнес он негромким голосом.

— На колени! Руки в замок за голову! — не стал с ним обмениваться любезностями Даниил.

Он осмотрел не подающего признаков жизни охранника. «Опять на исповедь?», — почему-то некстати подумалось Даниилу. Он тут же одернул себя за богохульство. Закинув карабин за спину, навел «Глок» на Савелия и охлопал его карманы. Там, кроме телефона, не было ничего подозрительного.

— Кто в доме?

— Только твои родственники.