Будет День

А потом перед Бастом открылся дом — его собственная "крепость". Имение "внушает", — подумал Олег, — и само место, и дом — размеры и архитектура — и примыкающий к усадьбе парк, производили сильное впечатление. Но вот ведь как: и впечатление, и мысль с ним связанная оказались просто-таки мимолетными. Возница придержал лошадей, разворачивая ландо перед парадным входом, тут же самым драматическим образом распахнулись двери, и на высокое крыльцо выбежали две дамы.

"Твою мать! — ошарашено подумал Баст, глядя на женщин. — Что же ты творишь, Кайзерина?! И главное — зачем?!"

Но, безусловно, он умел держать себя в руках. Расплатился с возницей, предоставив того вниманию Гюнтера, — старик и багаж заберет, и гостя пивком попотчует, — сам же неторопливо направился к женщинам, уже сбежавшим с крыльца. Он был невозмутим и по-мужски основателен. Во всяком случае, так ему хотелось сейчас выглядеть.

— Здравствуй, Вильда! — он привлек к себе несколько оробевшую от таких нежностей жену и поцеловал в губы. Поцелуй должен был стать обычным, какой бы смысл Баст ни вкладывал в это слово. Обычным, Обыденным, дежурным, таким, знаете ли, формальным, между делом поцелуем. Должен был стать. Но стал чем-то совсем другим. И Баст затруднился бы определить, что явилось тому причиной: необычный вкус губ, их упругая податливость, мимолетное прикосновение высокой полной груди, или солнце, наполняющее прозрачный воздух весеннего утра золотым сиянием? А может быть, так подействовал аромат ее духов? Но, как бы то ни было, у него даже голова закружилась, и дрогнул голос, когда, отстранившись от Вильды, он повернулся к Кайзерине, встретившей его блеском глаз и блуждающей по великолепным губам "таинственной" улыбкой:

— Здравствуй, Кисси! Какими судьбами?

— Здравствуй, Баст! — улыбка стала шире, а в глазах ее происходило такое, — аж мороз по позвоночнику и жар в чреслах.

"Вот ведь!"

— Я подумала, как будет чудесно посетить Шаунбургов и познакомиться, наконец, с Вильдой. Приехала… Ты меня даже не поцелуешь?

— Поцелую? — на мгновение опешил Баст.

— В щечку… — нежно попросила Кайзерина, подставляя ему свою безукоризненно белую щеку. — Хотя, видит бог, я не отказалась бы и…

— Кейт! — воскликнула шокированная столь откровенными шутками Вильда.

— Ну извини, милая, — пожала плечами Кайзерина. — Ладно, Баст! Но на щечке я буду настаивать, как твоя кузина и подруга детства!

"Боже мой, что она несет! Когда я был маленьким, ее еще и на свете не было. Не родилась!"

— Мило, — как ни в чем не бывало, прокомментировала Кейт его поцелуй. — Но мало.

— Вы уже завтракали? — спросил Баст, чтобы сменить тему. — А то последнее, что я ел — вернее, пил — было шампанское на приеме у доктора Геббельса.

И тут же все как-то разом закружилось и задвигалось, не ломая, впрочем, принятых в обществе принципов политеса. И, тем не менее, голодный, с дороги муж — это значит, стол для дорого гостя, пролетевшего за ночь едва ли не всю Германию на новомодном дюралевом Фафнире, и горячая вода — ему же помыться с дороги необходимо. В общем, забот полон рот, даже если супруга Баста фон Шаунбурга сама на стол не подает и угольную колонку — воды нагреть — не растапливает.

А потом они втроем сидели за столом. Он ел, а женщины смотрели на него, — разумеется, деликатно и ни разу не прямо в рот, — и рассказывали разные разности. И все было крайне патриархально и мило, в лучших традициях "земли и крови": мужчина, его женщина и молодая родственница, "заскочившая на минутку", выпить чашечку чая и обменяться с подругой новостями. Но, с другой стороны, имелся здесь и некий контекст и, пожалуй, подтекст тоже. Ведь присутствие Баста за столом не в последнюю очередь объяснялось тем, что Вильда — едва ли не впервые в жизни — позвонила ему без спросу и не просто позвонила, но и "открытым текстом" дала понять, что хочет, чтобы он к ней приехал. Каково?!

И вот он здесь. И она — напротив, и их разделяет длинный стол, но расстояние — дистанция — каким-то магическим образом — не иначе! — скрадывается, и ощущение такое, что она чуть ли не на коленях у него сидит. Просто наваждение какое-то, особенно учитывая, что за столом они не одни. Но, возможно, все эти, с позволения сказать, чудеса — не что иное, как проделки этой хитрой демоницы, рыжего — впрочем, как и жена…

 — суккуба, способного и камень расшевелить.

Но если и этого мало, то имелся тут и второй глубоко запрятанный слой. И Баст все время — хоть и подспудно — ожидал, когда же выстрелит сигнальная "петарда". И не зря, оказывается, ждал. Выстрелила. Да еще как!

— Баст, — явно чувствуя неловкость и пытаясь скрыть ее за улыбкой, сказала Вильда. — Мы с Кейт послезавтра хотим поехать в Грейфенштейн…

— В Грейфенштейн, — повторил за женой Баст, чувствуя, как разворачивается в его идиотской башке очередная порция "старых новостей".

— Да, — кивнула Вильда. — Мы с Кейт подумали, что будет правильно навестить тетю Каролину. Мы ведь не были на похоронах…

— Постой! — Баст даже чашку с кофе от себя отодвинул. — А кто умер?