Будет кровь

Подумав, прихватил с собой дробовик — два ствола картечи весомый аргумент, пренебрегать им не стоит. Особенно в помещении, наполненном народом, вроде комнаты с общим столом. Я закинул дробовик за спину, подтянул ремень, чтобы не мешал, и двинулся через внутренний двор усадьбы к кухне.

Найти её труда не составило: меня к этому помещению привёл нос. Готовили здесь исключительно веспанскую еду, от количества перца захотелось чихать, прежде чем я подошёл к окнам кухни метров на десять. Окна были распахнуть настежь, и мне не составило труда нырнуть в одно, оставшись незамеченным. Немногочисленных бандитов, патрулировавших внутренний двор, я миновал столь же легко: они были больше озабочены ворчанием в желудке, чем караульной службой. Обвести таких вокруг пальца труда не составило.

На кухне задерживаться не стал — выбрался в коридор, ведущий на второй этаж. Теперь осталось дождаться служанку, которая понесёт собравшимся очередное блюдо. Пожрать бандиты Рохо явно не дураки — пока пробирался через кузню заметил, сколько им всего готовят. Аж у самого слюнки потекли. Я прикинул, что последний раз ел ещё в гостинице «У северных ворот», и вся трапеза моя состояла из пары кружек пива и солёных орешков. Только теперь понял, настолько на самом деле голоден — пришлось одной только силой воли подавить это чувство. Опыт на фронте в этом я получил колоссальный.

Минут через пять на кухню вошла пожилая женщина с вдовьим платком на голове. Она почти сразу вышла, держа в руках деревянный поднос с мисками и тарелками, отдельно горкой лежал посыпанный специями хлеб. Я едва не чихнул, когда она прошла мимо меня, а когда сделала пару шагов, ткнул ей в спину стволы дробовика.

— Тихо, — прошипел я ей в ухо, — иди дальше, не сбивайся с шага.

Выдержке пожилой женщины можно было только позавидовать: она продолжила идти так, словно меня не было вовсе. Остановилась лишь когда я проговаривал ей инструкции. Может, была невозмутима от природы, как многие веспанские женщины, ведь всем известно, что середины там не признают, всегда упираясь в крайности, это верно и в отношении характеров. Веспанки либо дико темпераментны, как пламя, либо спокойны, как лёд, хотя последние попадаются очень редко. А может быть, вдова оказалась привычна к подобным вещам, жизнь в логове контрабандистов приучит и не к такому.

Мы прошли по коридору, свернули раз, другой, и подошли к закрытым дверям. Прежде одно помещение от другого отделяли только занавески, бывшие преградой разве что вездесущим мухам и прочей неприятной летучей живности. Тут же нам преграждала дорогу крепкая дверь с двумя покрытыми прежде затейливой резьбой створками.

— Они там, — произнесла женщина с сильным веспанским акцентом.

— А женщина Рамона? — спросил я, прежде чем отпустить её.

— Наверху, — ответила служанка. — Я приведу её сына к конюшням. Белое здание на задах усадьбы.

— Почему ты помогаешь мне?

— Пусть уходит, — сказала, будто выплюнула служанка, — Рамон совсем с ней голову потерял. Даже смерть брата не отрезвила его — только и глядит, что ей под юбку. Уедет она — Рамон придёт в себя.

— В любом случае, спасибо тебе, — усмехнулся я, и отодвинув пожилую женщину в сторону, ударом ноги распахнул дверь.

Их было восемь — все сидели за длинным, рассчитанным на большее число народа, столом. И в первый миг никто даже не понял, что случилось. Ждали служанку с подносом еды, а на пороге стоит некто в пыльном костюме с дробовиком в руках.

— Привет всем от Строцци, — выдал я и нажал сразу на оба спусковых крючка.

До настоящих солдат бандитам было далеко, однако как ухаживать за оружием, они знали, ведь жизнь их, как и солдатская, зависела от этого в первую очередь.

Дробовик плюнул в сидящих по одну сторону стола бойцов Рохо двумя зарядами крупной картечи. Никого не убил, но досталось всем четверым. Следом дробовик полетел на пол, а в руки мне словно сами собой прыгнули «нольты». Я не успел пустить их в ход на перроне и теперь испытывал почти садистское удовольствие, расстреливая бандитов Рохо именно из своих пистолетов. Семь патронов в магазине и ещё один в стволе — пускай и опасно, но на фронте привыкаешь к таким вещам. Они запросто могут спасти тебе жизнь. Шестнадцать пуль всегда лучше четырнадцати, особенно если надо расправиться с восемью бандитами.

Первые выстрелы достались тем, кого успел ранить из дробовика: они повалились на стол, заливая еду кровью. Остальные начали вскакивать на ноги, пытаясь рывком достать оружие, но прежде чем хоть один успел сделать это, я нашпиговал их свинцом. Они падали на пол, переворачивая стулья. Один схватился за скатерть, стянув её со стола, и на тела посыпались тарелки, кружки, вилки с ложками и остатки еды.

Как можно быстрее перезарядив оба «нольта», я прошёлся среди трупов, парой выстрелов добив тех, кто ещё подавал какие-то признаки жизни. Может это была уже агония, но рисковать я не стал. Оставлять за спиной живых врагов слишком опасно.