Будет легче (СИ)

- Нет! – резко возразил я. – Об этом и речи идти не может, слишком у меня много дел. Возможно, скоро отправимся в поход, надо быть в Стамбуле наготове.

Хатидже опустила глаза, было видно, что она немного обиженна за то, что я так резко возразил. Но извиняться мне не хотелось. У меня вообще уже нет сил!

- Я, пожалуй, прогуляюсь, - сказал я и быстро вышел из комнаты, оставив недоуменную Хатидже.

Мне было смертельно жаль, что так складываются обстоятельства. Хатидже вышла за меня замуж из-за того, что любит и она думает, что наконец добилась счастья, сможет создать со мной крепкую семью. Я тоже так думал, я был твердо убежден, что вот она, моя судьба. Но все как всегда пошло не так.

На миг даже захотелось, чтобы я снова полюбил Хатидже так же сильно как раньше. Но сейчас я смотрю на нее и понимаю, что любви нет. Я уважаю ее, ценю как прекрасную, справедливую и добрую госпожу, жаль мы не сможем дать счастья друг другу, но какой ценой мне пришлось понять это!

Я вышел из дворца и быстро направился в сад. Куда бы я не пошел эти воспоминания и эти мысли не оставят меня, они будут преследовать мучить!

«Ужели же всем суждены эти муки, Творец?

Не лучше ль тогда обойтись нам совсем без сердец?» - пронеслись в голове знакомые строки. Она тогда читала их и потом сама себе задала вопрос: «И вправду не лучше ль?» Но не ответила на него. Хотя мне кажется, что сейчас она сидит во дворце и понимает, что если бы ей задали подобный вопрос, то она бы сказала, что человеку гораздо лучше без сердца, а я бы добавил, что еще лучше, если помимо сердца нет и души…

========== Я поняла, что ухожу навсегда. ==========

Нет, только не это. Только не эта душераздирающая боль в груди, которая заставляет сильно страдать, плакать, чуть ли не выть от отчаяния и лезть на стену.

Нет, только не это безумство, которое делает тебя по-настоящему уязвимым.

Я не могу больше терпеть все эти страдания. Меня уничтожили, растоптали, безжалостно убили, не моргнув глазом. Что я могу сделать сейчас, чего я могу добиться в этой жизни, кроме боли страдания и дикого ужаса!

Не хватает сил даже на фальшивую и неискреннюю улыбку, не хватает сил на то, чтобы поверить, что эта душевная боль рано или поздно оставит. Я умираю, я больше так не могу, еще чуть-чуть, и меня не станет…

- Хюррем, - сказал Сулейман.

Я вышла на балкон, чтобы подышать свежим воздухом. Я настолько задумалась, что даже не заметила, как перегнулась через перила балкона, стоит оттолкнуться, и я полечу вниз.

Я выпрямилась. Голова немного кружилась, даже живот скрутило. Повернувшись к Сулейману, я попыталась улыбнуться, но в глазах внезапно потемнело, колени подкосились, и я начала падать на пол.

- Хюррем! – султан подбежал ко мне и взял на руки, а я лишь чувствовала это ужасное головокружение.

Сулейман положил меня на кровать и приказал страже, чтобы привели лекаря. Я тяжело дышала, мне казалось еще чуть-чуть и я умру. В покои через некоторое время вошла лекарша и начала осматривать меня. А я лишь позже поняла, что Сулеймана нет в покоях.

После осмотра лекарша с улыбкой на лице сообщила, что я жду ребенка. Я прекрасно знала, что это не ребенок Ибрагима, а Сулеймана. После той ночи я сделала все, чтобы не забеременеть. Зато с султаном я провела несколько ночей, поэтому не удивительно, что мне сообщили такую новость.

Я дотронулась до живота и внутри все сжалось. Ребенок от нелюбимого мужчины! Снова сплетни, ссоры и эти ужасные взгляды наложниц, снова сидение в покоях несколько месяцев!

Я заплакала очень сильно. После того как мне пришлось расстаться с Ибрагимом, я дала себе слово, что у меня не будет детей, а в результате все получилось именно не так как я хотела.

В голове даже возникла мысль о том, что не надо было принимать меры, чтобы не забеременеть от Ибрагима. Наверное, мне жилось бы гораздо легче, если бы я носила под сердцем именно его ребенка, а не Сулеймана.

Чуть успокоившись, я приказала лекарше, чтобы она молчала и никому ничего не говорила. Нет, с ребенком я ничего делать не буду, мне просто нужно было время, чтобы привыкнуть к тому, что я в положении. Скорее всего, я буду молчать до тех пор, пока не появится живот.

Сулейману я сказала, что у меня легкое недомогание. Он забеспокоился не на шутку и предложил пригласить другого лекаря, я отказалась.

- Пока тебе не станет лучше, будешь жить в моих покоях, - сказал султан.

- Повелитель, - я села на край кровати и приложила руки ко лбу, небольшое головокружение все еще мучило меня, - не переживайте так, со мной все хорошо.

Сулейман нахмурился. Ему не понравилось, что я решила с ним спорить.

- Хюррем, - падишах присел рядом со мной и погладил по лицу, - душа моя, я буду всегда переживать за тебя, именно поэтому я прошу тебя, поживи пока в моих покоях, так мне будет спокойнее.

Раз Повелитель просит, отказывать не стоит, так же как и не стоит доводить его до того, чтобы он начал не просить, а приказывать. Я молча кивнула.