Будет ночь — она вернется...

Сева уклонился от следующего удара ногой в пах. В драке главное — предугадать тактику соперника, иначе разобьют рожу или искалечат. Викентий оказался не так прост, он не только полез в драку, но и был уверен, что выйдет победителем, потому что, кроме массажа, явно изучил рукопашный бой. Нельзя недооценивать противника — учили Севу, а он немножко недооценил Викентия.

— Мальчики! — бегала вокруг дерущихся Любочка. — Прекратите!

Они мутузили друг друга с остервенением заклятых врагов, только Вика подвела злоба, а Всеволод оставался холодным. Хотя и темно было, но Сева изловчился, поймал Вика за руку, заломил ее назад, тот аж взвыл:

— Ты! Руку вывихнешь!

Чувствуя свое превосходство. Сева с удовольствием поставил его на колени, вынул наручники и защелкнул сначала на одном запястье, потом, несмотря на сопротивление Вика, и на втором. Все, обе ручки Вика — за спинкой, он теперь не опасен. И мысленно Сева воспел самому себе хвалебную оду: «Спасибо родной ментовской бурсе, спасибо учителям, спасибо мне, я был прилежным учеником».

— Вы с ума сошли! — лепетала мокрая насквозь Лю, бочка. — Я милицию вызову! Дерутся только дикари… — Но вспомнила: она читала, что у дикарей тоже есть законы, которым они неукоснительно следуют, и добавила:

— Даже дикари сначала решают сообща проблему, иначе за нарушение закона выгонят из племени, а это — смерть!

— Ну, гад сопливый, — рычал Вик. — Я тебе припомню, паскуда!

— Меня папа-банкир учит быть вежливым, — процедил Сева, утирая кровь с лица. Он принялся искать пистолет. — Люба, что стоишь? Ищи мой пистолет.

Внезапно послышались голоса… Это кто еще идет сюда? Сева схватил Вика под мышки и потащил к кабинке для переодевания. Тот нарочно обмяк и хихикал над усилиями Всеволода, а сам тяжелый — мрак! Едва он вздумал крикнуть. Сева зажал ему рот и прошипел прямо в лицо:

— Вякнешь — задавлю! Мне все равно ничего не будет, меня папа отмажет.

— За это я вас и ненавижу, козлов богатых! — цедил Вик. — Вы всегда откупитесь. Вас давить надо, как гнид… или стрелять без суда…

Рассчитывать, что Вик испугался, было бы глупо. Сева быстренько снял куртку, затем футболку и запихнул ее в рот Вика.

— Что ты делаешь? — пищала Любочка. — Это бандитизм!

— Люба! — зловеще рыкнул он. — Помолчи! А то и тебе суну кляп. Сядь! — Любочка под воздействием шока мигом присела рядом с Виком. — Не вздумай сойти с места!

И ни звука, поняла? — Она ничего не поняла, но замолчала, зажав ладонями рот.

Всеволод схватил прибор ночного видения и лихорадочно искал пистолет под пьяное бормотание Кристины, которая спускалась по ступенькам:

— Куда ты меня тащишь? Я не хочу.., идти. Хочу лежать.., спать.., одна. И плакать хочу. Как я хочу плакать…

Вот пристал!

Сева нашел пистолет, ринулся к Вику и Любочке, присел рядом с ними на корточки и напряженно вглядывался в темноту. Кристина обняла фонарный столб:

— Не пойду дальше! Не могу. Какая я пьяная… Сигарету мне!

У Севы расширились глаза: к Кристине на слабых ногах приблизился Егор, взял ее за плечи и пытался оторвать от столба:

— Пойдем. Ос-свежимся.

— Куда? — встрепенулась Кристина.

— В море. Ок-кунемся.

— Не хочу окунаться! Хочу сигарету! Дай мне сигарету!

Егор прикурил, кажется, он тоже был пьян, слегка покачивался, сунул сигарету в рот Кристине, она затянулась, потом забрала сигарету из его рук. Сева шепотом приказал Любочке молчать, что бы ни случилось,; сам же под" : крался поближе к Егору и Кристине.

— М-м-м… — застонала Кристина. — Какая гадость эти сигареты… Все, сегодня покурю немножко и брошу.

Навсегда брошу курить. Егор.., мне плохо. А тебе?

— Плохо, — выговорил тот. — Окунемся? И будет хорошо.

Кристина не ответила, возможно, она задремала, обнимая фонарный столб. Егор воспринял молчание Кристины как знак согласия, долго возился с застежкой, наконец платье соскользнуло с нее вниз. И он сбросил с себя одежду, взял Кристину за плечи сзади, оторвал от столба.

— Что такое? — очнулась она. — Где мы? Куда?… — не договорила, запуталась в платье и шмякнулась на гальку. — Ой! Я, кажется, упала? Егор.., я упала?

Тот наклонился к ней, помог подняться. Кристина обхватила бычью шею Егора, ибо самостоятельно стоять была не в состоянии, и протянула:

— Какая я неловкая… А почему ты голый? Ой, и я голая?

— Почти, — стараясь выговаривать каждую букву, сказал Егор.

Сева гадал: придуривается Егор или он действительно пьян? Однако он четко тащит ее в море. Тем временем Кристина спросила:

— Егорушка.., а выпить у нас нету?

— Э-сть, — кивнул тот. — Стой прямо. Стоишь?

— Стою.

Он отлепился от нее, Кристина замерла в нелепой позе, стараясь не упасть. Егор обшарил одежду, сообщил:

— Разбилась.

— Кто разбилась?

— Бутылка.

— М-мм!.. — издала стон Кристина. — Жалко. У меня есть. В номере…

— Не дойдем. Надо нырнуть.

— Тогда идем. Нырнем.

Егор вновь приклеился к ней, вдвоем они в обнимку кое-как и добрели до воды. Сева крался за ними. У кромки воды парочка остановилась, не отрываясь друг от друга.

— Холодно, — поежилась Кристина, стоя по щиколотку в воде.

— Море лучше вытрезвителя, — заверил ее Егор. — Идем?

— Привидений боюсь.

— Не понял.