Будет ночь — она вернется...

— Массажист наш? Честно скажу: неприятный тип, лично я Вика терпеть не могу. О его ночных массажах много слухов ходит по пансионату, говорят, он за деньги спит с дамами. Да и сама я часто его видела у себя в корпусе: заходит вечером, а выходит утром. Мужчина в роли проститутки — это отвратительно. Такой человек за деньги продаст абсолютно все, потому что он беспринципный.

— Катя, а из названных мною людей ночью из корпуса никто не выходил?

— Нет.

— Точно? Может, вы отлучались? Или легли полежать?

— Я не отлучалась и не ложилась. Даже туалетная комната находится рядом с дежуркой, но из нее слышны шаги. Никто не выходил.

— Ну, что ж, — поднялся Руслан. — Спасибо за чай и содержательную беседу.

— Все же скажите: что вас привело ко мне?

— Лика утонула, мы обязаны всех опросить, кто знал ее и входил в число друзей.

— Какой ужас! — схватилась за щеки ладонями Катя. — Когда это произошло?

— Вчера. То есть вчера ее нашли, а утонула она во время танцев.

— Несчастный случай или.., она сама?

— Это я и выясняю. Может, у нее была причина утопиться?

— Ой, нет, — покачала она головой. — Лика утопилась? Это невозможно. Такие женщины не топятся, скорее других утопят. О, господи, что я говорю о покойной!

— Ничего-ничего, — поспешил успокоить ее Руслан. — О ней большинство отзывается негативно. Но человек погиб, мы обязаны выяснить обстоятельства. Все же. Катя, научите дочь разговаривать с незнакомыми людьми через закрытую дверь.

— Хорошо, — провожая его, сказала она. — Какое несчастье случилось!

У подъезда Руслан стукнул себя пятерней по лбу:

— Забыл! Гришка…

Глава 31

Вид у Егора был помятый, значит, вчера он не дурака валял, а действительно напился. Он пил пиво и собирал вещи, когда к нему вошел Сева и спросил о самочувствии.

— Оклемаюсь, — проворчал Егор, продолжая складывать вещи.

— Уехать надумал? — А счетчик в голове Севы отстучал: линяет раньше срока, притом торопится. — Почему?

— Изговняли отдых, — бросил Егор и приложился к банке с пивом.

Севу заполнила паника. Егора следует задержать любыми средствами, а как? Он присел в кресло, осмотрелся.

На столе стояло несколько пустых банок, видать, похмелялся Егорушка с раннего утра, а пиво у него всегда есть в холодильнике. Да и морда красная, пиво на старые дрожжи подействовало ударно — он опьянел. Это неплохо.

— Кто изговнял? — задал невинный вопрос Сева.

— Все! — зло рыкнул Егор, потом из него полезло:

— Все корчат из себя интеллигентов недобитых, а внутри воняют, как параша. Раздолбай гребаные!

— Я понимаю, ты из-за Лики переживаешь…

— Да пошел ты… Лика! Ну, утонула, потому что дура! — Егор допил пиво, взял новую банку. — Хочешь?

— Н-нет… — отказался Сева. — Я бы водочки жахнул.

— Водки нет. — Егор плюхнулся во второе кресло, отпил еще пива, задумался. — Лика, конечно, заводила меня… знаешь, как тащилась, когда я ее… (Еще бы Сева не знал!) Уезжаю, потому что надоело подстраиваться. Я такой, как есть! Что, плох? Скажи, только честно, я плохой?

Пошло-поехало! Скоро начнется: ты меня уважаешь?

Потом кинется драться, ибо заведен Егор сильно, непонятно, правда, по какому поводу. В таких случаях умные люди уходят от греха подальше, но Севе нужно оставить его в пансионате.

— Давай, сгоняю за пузырем? — предложил он. — Посидим… Мне, честно скажу, тоже поднадоела компашка, не люблю большого скопления народу. Я сбегаю? Выпьем, поговорим, а? Ты, Егор, один здесь, с кем поговорить можно. Дорожку обмоем, а?

Сработало, Егор кивнул:

— Беги.

Сева умчался за водкой, беспокоясь только об одном — пока он будет бегать, Егор смоется. Он купил бутылку водки, минеральную воду, закуски и прибежал назад в считанные минуты, тем не менее за это время Егор успел собраться и переодеться. Сева с облегчением вздохнул: осталось перекрыть Егору кислород.

— Ну, давай! — разливая водку в стаканы, сказал Сева.

— Знаешь, ты пей, а я не буду, — вдруг стал отказываться тот.

— Как это не будешь? А за дорожку?

— Мне еще билет брать, я не заказал… — нахмурил низкий лоб Егор.

— Не-не-не, так не пойдет, — выразил протест Сева, используя примитивную мужскую тактику — обиду. — Мы с тобой подружились? Скажи, подружились?

— Ну, да…

— А ты хочешь уехать, не попрощавшись? Нехорошо!

Я к тебе со всем уважением… (Надежный способ достать подвыпившего мужика разговорами об уважении и дружбе.) А ты, выходит, брезгуешь…

— Вот привязался! — вскочил Егор, подошел к столу. — Ладно, пьем.

— Нет, так не пойдет, — все больше наглел Сева, ибо интуитивно нащупал струны Егора, на которых легко играть. — Сядем, давай, как культурные люди…

— Надоела мне ваша культура, — проворчал Егор, но сел за стол.

Выпили. Севе-то сто грамм на полный желудок — ничего, хотя напиваться с утра охоты не было. А Егорушку почти сразу повело, он покривил мокрые от водки губы, шумно втягивая носом воздух, взял кусок сыра и положил в рот, пропихнув его пальцем. Сева налил еще по полстакана:

— А теперь давай за Лику. Ух, и женщина была!.. Нравилась мне, — увидев, как Егор набычился, поспешил исправиться:

— Не, ты не подумай, я с ней не был.