Будет вам война!

– Поехали, – печально изрек он водителю. – Слишком поздно…

– Куда теперь? – равнодушно осведомился шофер.

– В Кавголово, на лыжный праздник, – молвил пассажир безразлично. – Приказано всем быть…

С трудом сманеврировав задним ходом, микроавтобус неуклюже выкатил со двора. Пацаны так и застыли с пивными бутылками у раскрытых ртов.

– Я-то думал – за нами. А оказалось – к маме, еще один заказчик, – прокомментировал подоспевший Батя. – Но Мать его сразу отшила.

– Неужели заказчик – из прокуратуры? – простодушно округлил глаза Данила.

– А что – думаешь, они там такие безгрешные? Мать и из Смольного заказы получала, и с Каляева, и даже из Большого Дома, – признался пахан. – И, что характерно, никогда не обманывала клиентов. Поэтому до сих пор на свободе. Жилой фонд в центре Питера на восемьдесят процентов состоит из коммуналок. Так что в специалистах по расселению все нуждаются.

– Как, неужели… даже из Большого Дома? – наивно удивился Черняев. – А я-то думал, что эти люди с холодными головами, горячими сердцами и длинными-длинными руками сами могут кого угодно…

– Пару ходок на «крытку» – и ты излечишься от высокопарных банальностей! – строго перебил опытный уголовник. – В нашем замечательном городе есть все. Спецдома, спецсауны, спецбляди, спецномера на спецмашины и даже спецкамеры в «Крестах». Почему бы не быть и спецкиллеру для спецзаказов?

– А они там что – сами со спецзаказом справиться не могут? – вставил Димон.

– Ха! Станут они мараться. У них там и так руки по локоть… сами знаете в чем! – Достав «беломорину», старый вор принялся разминать ее сухими татуированными пальцами. Закурил, улыбнулся и неожиданно перешел на мемуарный тон: – Знал я когда-то одного. Сейчас он депутат Государственной думы. А в семидесятые на галерее Гостиного Двора фарцевал. Так вот: в конце концов всю бригаду фарцовщиков с Гостиного посадили. Всех, кроме этого…

– Стучал, что ли? – задумчивым басом предположил Жека-омоновец.

– Не-а. Стукачей как раз первыми и сажают. Просто невыездные менты тоже мечтали отовариваться заграничным дефицитом. Потому одного фарцовщика на всякий случай и оставили. Чтобы было к кому обращаться. Так и с моей мамой. Любой уважающий себя человек хоть раз в жизни мечтал кого-нибудь заказать. Вот вы, пацаны, неужели никого не ограбили, не зарезали, не расчленили, не изнасиловали?.. Хотя бы в мечтах?

Пацаны закивали утвердительно – опровергать очевидное было невозможно.

– А почему же она прокурорский заказ не взяла? – спросил Димон.

– Прокурор этот уже заказан. Мама так ему и сказала: опоздал, милейший! Кстати, кстати… Он, кажется, в Кавголово собирался? На лыжный праздник? Надо маме сказать, – кивнул Батя, разворачиваясь в сторону парадного.

9

Спортивный праздник «Петербургско-московская лыжня» с треском проваливался. Фестиваль этот, задуманный как демонстрация полноценности местного начальства, наоборот, выявлял их полную физическую никчемность. Члены санкт-петербургского правительства, насильно поставленные на лыжню, лишь пыхтели, кряхтели и поминутно падали, ломая при этом лыжи, палки и конечности.

Зато московские гости показали себя во всей красе. Высокие, румяные, по-спортивному подтянутые, они являли полную противоположность сидельцам из Смольного – пожилым, с прыщавыми лысинами, жирными задами и перекошенными рожами. Пришлые москвичи побеждали по всем статьям: и в эстафете, и в биатлоне, и в слаломе, и в кроссе в противогазе с полной боевой выкладкой.

А уж о прыжках с трамплина петербургское начальство и не заикалось: один лишь вид этого огромного сооружения на ажурном решетчатом каркасе заставлял их застенчиво отводить глаза.

Впрочем, среди москвичей также не нашлось отчаянных прыгунов: никто из них даже мысленно не осмеливался воспарить в чужое и холодное петербургское небо. Что, впрочем, не мешало им отпускать издевательские замечания в адрес Северной столицы и ее руководства.

Битые по всем статьям питерцы чувствовали себя уязвленными. Ситуация требовала немедленного отмщения. Даже чиновники силовых ведомств, пригнанные в качестве массовки, чтобы изображать энтузиазм болельщиков – и те жаждали реванша. Поставить зарвавшихся москвичей на место мог лишь профессиональный прыгун с трамплина. Однако среди питерцев таковых и быть не могло…

Вечерело. Морозец покалывал, носы и уши пощипывало, под ногами сухо похрустывало. Сановные спортсмены потихоньку зачехляли лыжи, посматривая в сторону пустыря, на котором уже стояли столы с дымящимися самоварами, горячими блинами с паюсной икрой и заиндевевшими трехлитровыми графинами. Чуть поодаль возвышался угловатый прицеп-вагончик с надписью «Русская шаверма», в окне которого маячило торговое лицо явно кавказской национальности.