Будет все, как ты захочешь!

Оставшись одна, я поняла, что положение мое просто жуткое. Я боялась себе признаться в том, что не знаю, что делать дальше. Больше всего сейчас меня занимала мадам Верстакова. Но она отказывается говорить, а у меня нет рычагов, чтоб на нее надавить. Может, натравить на нее моего друга Андрея Мельникова? А что он ей предъявит? «Мне сказала моя знакомая Татьяна Иванова, что она слышала, как вы говорили…» Бред! Так что же скрывает таинственная мадам Верстакова? Почему так упорно молчит? Что она там говорила? «Я боюсь… может, признаться во всем… эти глаза…» – и еще что-то про какое-то преступление. В чем признаться, чего она боится? А если предположить, что это она задушила девушку? Вполне осуществимо. Взяла ключ на ресепшн, зашла в номер вслед за Катей… Опять Катя. Опять вопрос: зачем Катя пошла в номер Долгова? Ладно, это выясним. Так, мадам Верстакова стащила на ресепшн ключ от номера Дениса. Реально? Да. Зашла, допустим, вместе с горничной, задушила, вышла, закрыла дверь на ключ, который вернула в тот же ящик, где лежат все ключи. Реально? Вполне. Где была Юля столько времени? Ну, предположим, у нее было расстройство кишечника и она сидела в туалете. Только не сознается, неудобно ей. Так. Все реально, все осуществимо. А теперь мадам Верстаковой снятся глаза убитой девушки, и она боится. Хочет пойти и во всем сознаться, а какой-то молодой человек ее отговаривает… А отпечатков пальцев нет, потому что две недели назад было еще прохладно и мадам могла приехать в гостиницу в перчатках. В них-то она и совершила то, что совершила… Так, ну, пойдет. Остается что? Мотив! Зачем мадам Верстакова убила Катю? Просто так – не катит… Не похожа она на сумасшедшую. Тогда нужна причина. Мадам ненавидела девушку за то, что Катя молода и красива, а она, мягко говоря, совсем наоборот? Чушь. Тогда бы ей пришлось придушить заодно администраторов Елену, Оксану и еще полсотни девушек вокруг… Катя узнала какую-то страшную тайну бизнесвумен? А что, возможно. Эта дамочка очень загадочная, все говорят. Ну какой нормальный человек, имея квартиру, будет снимать номер в гостинице, причем каждую неделю… В гостинице ведет себя тоже как-то неестественно. Куда она бегает постоянно на полчаса? И какого черта стоит потом в коридоре? Подслушивает? А может, она шпион? Работает под прикрытием? Нет, так можно договориться бог знает до чего… Эх, если бы сейчас Соня в больнице пришла в себя и начала говорить! Вот кто может многое прояснить. Что она сказала маме? «Эта сволочь за все должна ответить». Или «должен ответить»? Что-то я этот момент упустила. Я набрала сотовый Сониной мамы:

– Валентина Сергеевна, здравствуйте. Это Татьяна, частный детектив…

– Да, да, здравствуйте.

– Как у вашей дочери дела?

– Пока без изменений. Но я помню вашу просьбу позвонить, если она придет в себя.

– Валентина Сергеевна, скажите, а вы помните точно, как вам сказала Соня: «Эта сволочь должен ответить за все» или «должна ответить»?

– Нет, она сказала не так… сейчас… м-м… Соня сказала: «Эта сволочь за все ответит». Да, именно так.

– Что ж, спасибо, до свидания. – Я отключила телефон.

Да, значит, все-таки остается непонятным, кто эта сволочь – он или она. Итак, на чем мы остановились, Татьяна Александровна? На сволочах… Нет, на том, что не ясен мотив, по которому мадам Верстакова могла убить Катю. Чувство неприязни отпадает. Она бы скорее Дениса придушила, это он с ней не здоровался и наверняка приятного аппетита в баре тоже не желал. Домработница Верстаковой сказала, что не знает никакой Кати из окружения ее хозяйки. А если проверить обратную связь?

Я набрала номер домашнего телефона родителей Кати Авериной. Через несколько секунд трубку взял ее отец:

– Анатолий Романович? Здравствуйте, это говорит Татьяна Иванова, я к вам приходила, помните? Анатолий Романович, один вопрос: среди ваших знакомых есть такая женщина – Верстакова Вера Николаевна? Пятьдесят лет…

– Нет, – сказал Катин отец, – таких не знаем.

– Да вы не торопитесь, подумайте. Она такая полная, у нее свой магазин канцтоваров…

– Нет, нет. Тем более свой магазин… Все наши знакомые либо на заводе работают, либо на бирже стоят.

– Ну хорошо, спасибо, извините. – Я отключила телефон.

Так, маловероятно, что они были знакомы – Катя и Вера Николаевна. Но, черт возьми, если это не мадам Верстакова, почему она так нервничает? Почему у нее дрожат руки? В чем она хочет сознаться в милиции? И почему туда не идет? И кто этот молодой человек, с которым она разговаривала в парке? Что это за кавалер такой у нашей мадам? По возрасту он ей в сыновья годится. А ведь у них близкие отношения. Почему? Потому что он говорит ей «ты». И мне предстоит выяснить, кто он.