Будка поцелуев

– Плевать на то, что нужно поступать правильно. Чего хочешь ты?

Я посмотрела на Ноя. Вот черт, я точно знала, чего хотела, но мой разум сопротивлялся. Я знала, что должна была сделать, как поступить правильно и чего от меня ожидали другие.

– Шелли? – поторопил меня Ной, снова протягивая бутоньерку.

Я глубоко вдохнула и на мгновение закрыла глаза. Ну вот. Сделай или умри. Сейчас или никогда. Это против моих лучших правил, и каждая часть моего здравого рассудка кричала на меня… Я вытянула руку.

– Да, Ной, я пойду с тобой на танцы.

Он просиял.

– Серьезно?

Я кивнула и посмотрела прямо ему в глаза. Он улыбнулся еще шире и завязал на моем запястье бутоньерку. Отказываясь прислушиваться к своим упрямым благоразумным мыслям, я выпалила:

– У тебя есть маска? Это маскарад.

– Да. – Он закатил глаза и усмехнулся, словно говоря «Еще бы».

– О, хорошо.

Он снова улыбнулся, и я могла лишь улыбнуться ему в ответ.

– Я, наверное, полная дура, раз согласилась пойти с тобой на танцы.

Он кивнул.

– Ага. Так ты готова?

– Эм, секундочку. – Я пошла на кухню, оставив Ноя у входной двери. Когда я заглянула внутрь, папа метнулся к своему месту и схватил пульт от телевизора, притворяясь, будто совсем не подслушивал.

– Не злись, – тихо сказала я, надеясь, что он не слишком разочаровался во мне.

– Я не злюсь… Просто не думаю, что это хорошая идея, – ответил он, качая головой. – После всего, через что ты прошла с Ли…

– Знаю, – терпеливо сказала я, – но…

Папа тяжело вздохнул, снял очки и, закрыв глаза, прижал к ним пальцы.

– Так тут есть «но»? Замечательно. Только я думал…

– Он опустился на колено, чтобы пригласить меня, – сказала я. – Думаю, он действительно сожалеет.

– Ну… – Папа явно думал по-другому. – Либо так, либо его интересует только одно.

– Пап, прекрати. Это всего лишь танцы, – тихо сказала я. – Это же не значит, что я… снова сойдусь с ним.

– Эль, твое согласие пойти с ним говорит само за себя. Слушай, делай, что считаешь нужным, просто будь осторожной. Не хочу, чтобы тебе снова причинили боль. Или чтобы ты забеременела, – добавил он строго.

– Да, пап, – ответила я.

– Я серьезно. Делай что хочешь, поступай, как тебе кажется правильным. Я не могу помешать тебе. Но я правда не считаю, что все это правильно.

– Я не знаю, что делать. – Я вздохнула и почувствовала, будто мне не почти семнадцать лет, а семь. Поэтому сделала то, что сделала бы любая ранимая девочка на моем месте – обняла папу. – Я не знаю, что делать.

– Ты разберешься, – ответил он на мои объятия.

– Чертовски на это надеюсь.

Он усмехнулся и поднял меня на ноги.

– Посмотри на себя, Эль. Когда моя маленькая девочка выросла?

Я улыбнулась ему.

– Ты красивая. И ты во всем разберешься, я уверен.

– Пап, он правда делает меня счастливой.

Папа устало улыбнулся мне – из-за этой улыбки он выглядел намного старше. Я робко улыбнулась ему в ответ и вернулась в коридор, где меня ждал нервничавший Ной. Я не знала, что папа шел за мной, пока он не заговорил.

– Итак, полагаю, раз ты ведешь мою девочку на танцы, я должен сделать несколько фотографий.

Он взял фотоаппарат и жестом показал мне встать рядом с Ноем. Я подошла к нему, чувствуя себя немного неловко. Ной притянул меня к себе и обнял, и мне тут же стало спокойно: жест казался таким знакомым и приятным.

Сделал пару снимков, папа сказал:

– А теперь послушайте. Меня все это совсем не радует, но если так хочет Эль, значит, я смирюсь… пока что. Но если ты причинишь ей боль, то пожалеешь, что вообще переступил порог этого дома. Понял?

– Да, сэр, – ответил Ной удивительно искренне и вежливо.

– Хорошо. Повеселитесь, ребята.

– Пока, пап, – сказала я и улыбнулась, но папа лишь неоднозначно пожал плечами в ответ.

Я закрыла дверь, и Ной, все еще обнимая меня за талию, повел меня по подъездной дорожке.

– Подожди, – остановилась я. – Ли об этом знает? Ты ему сказал?

– Нет, а что? Разве это имеет значение? Скажу ему позже.

Говоря последнее предложение, он опустил глаза.

– Ну просто они сейчас должны заехать за мной на лимузине…

– Напиши им, что уехала раньше. Или что-то пошло не так и ты встретишься с ними позже. Не знаю. Если хочешь, скажи, что ты со мной.

– Я скажу, что у меня возникли проблемы с макияжем, – придумала я и написала Ли.

«Они только что забрали Диксона. Спасибо, что предупредила. Увидимся там».

Как хорошо, что мой лучший друг – парень: никаких соболезнований и взволнованных сообщений, глупых вопросов вроде «Что случилось?» и не нужна ли мне помощь. Он просто принял все без лишних расспросов.

Я почувствовала себя ужасно, снова солгав ему, пусть даже в сообщении, и внутри у меня появилось ужасное ощущение: все начинается сначала – ложь, встречи тайком, разговоры за спиной… Самое ужасное, я охотно врала Ли. Но я вряд ли могла написать ему: «Не забирайте меня, я поеду на танцы с Ноем».

Я должна была сказать это Ли в лицо, заставить его понять, все объяснить – только так. Больше никакого вранья. Мой друг заслуживал большего, чем одно сообщение или даже телефонный звонок.