Будни

Детектив в ужасе ждал того, кто спускался по ступенькам такими грузными шагами – то ли упырь в развевающемся саване, звенящий цепями, то ли призрак с побелевшим черепом вместо головы и костлявыми пальцами с капающей с них кровью младенцев.

Биллем Ван Хоутен, одетый в красные вельветовые шлепанцы и красный смокинг, с торчащими за ушами космами и пронзительным взглядом голубых глаз вошел в гостиную, направляясь прямо к дочери и зятю.

– Ну, – спросил он, – они снова были?

– Да, папа, – прошептала Адель.

– Что им сегодня надо было?

– Не знаю, они опять говорили по-голландски.

– Мерзавцы, – произнес Ван Хоутен и повернулся к Мейеру. – Вы их видели?

– Нет, сэр, не видел, – покачал головой полицейский.

– Но они ведь были здесь, – возразил Горман. – Я их слышал.

– Да, милый, – успокоила его Адель. – Мы все их слышали. Но так уже было, помнишь? Мы их слышали, но они так и не смогли сюда прорваться.

– Да-да, верно, – кивком подтвердил Горман, – такое уже было, детектив Мейер.

Он стоял сейчас лицом к Мейеру с комично склоненной головой, незрячие глаза закрыты черными очками. Когда он заговорил, то стал похож на ребенка, ищущего утешения.

– Вы ведь слышали их, детектив Мейер?

– Да, слышал, мистер Горман.

– А ветер?

– Да, и ветер тоже.

– А вы чувствовали их? Когда они появляются, становится... становится так холодно. Вы чувствовали, что они здесь?

– Что-то я чувствовал, – согласился Мейер. Неожиданно заговорил Ван Хоутен:

– Вы удовлетворены?

– Чем? – не понял Мейер.

– Тем, что в доме привидения. Вы ведь из-за них здесь, так ведь? Чтобы убедиться...

– Он здесь потому, что я попросил Адель обратиться в полицию, – подал голос Горман.

– Почему ты это сделал?

– Из-за украденных украшений, – сказал Горман. – А еще потому, что... Потому что я потерял зрение, да, но я хотел убедиться, что я не теряю еще и рассудок.

– Ты вполне здоров, Ральф, – произнес Ван Хоутен.

– А украшения... – начал Мейер.

– Они их взяли, – бросил Ван Хоутен.

– Кто?

– Йоган и Элизабет. Наши милые соседи, призраки, сукины дети.

– Это невозможно, мистер Ван Хоутен.

– Почему это невозможно?

– Потому что привидения... – начал было Мейер, но заколебался.

– Ну?

– Привидения, видите ли, не воруют драгоценности. Я хочу сказать, зачем они им? – выговорил он неуверенно и посмотрел на Горманов в поисках поддержки. Но никто из них его не поддержал. Они сидели на диване у камина с хмурым и подавленным видом.

– Они выживают нас из дома, – сказал Ван Хоутен, – это же очевидно.

– Почему очевидно?

– Потому что они сами сказали.

– Когда?

– Перед тем, как украсть ожерелье и серьги.

– Они сказали это вам?

– Мне и детям. Мы все трое были здесь.

– Но я так понял, что духи говорят только по-голландски.

– Да, я перевел для Ральфа и Адель.

– Что произошло потом?

– То есть?

– Когда вы обнаружили пропажу украшений?

– Как только они ушли.

– То есть, вы подошли к сейфу...

– Да, открыл его, а драгоценностей не было.

– Мы их там заперли десятью минутами раньше, – вставила Адель. – Мы были в гостях, Ральф и я, и приехали домой очень поздно. Папа еще не спал. Он читал здесь, в том кресле, где вы сейчас сидите. Я попросила его открыть сейф и оставила там украшения. Потом он закрыл сейф, а потом... Потом пришли они... Угрожали.

– В котором это было часу?

– Как обычно. Они всегда приходят в одно и то же время. Два сорок пять ночи.

– Когда, вы сказали, украшения были помещены в сейф?

– Около половины третьего, – ответил Горман.

– А когда сейф снова открыли?

– Сразу, как они ушли. Они были всего несколько секунд. Только сказали моему тестю, что забирают ожерелье и серьги. Когда снова зажегся свет, он тут же подбежал к сейфу.

– Свет всегда гаснет?

– Всегда, – подтвердила Адель. – Все всегда одинаково. Гаснет свет, становится холодно, появляются эти странные... голоса, – она помолчала. – А потом приходят Йоган и Элизабет.

– Однако сегодня они не появились, – заметил Мейер.

– Так было уже, – поспешно ответила Адель.

– Они выживают нас из дома, – заговорил Ван Хоутен, – все идет к тому. Может, нам правда нужно уехать? Пока они все у нас не забрали.

– Все? Что вы хотите этим сказать?

– Остальные украшения моей дочери. Кое-какие акции. Все, что есть в сейфе.

– Где сейф? – спросил Мейер.

– Здесь, за картиной.

Ван Хоутен подошел к противоположной от камина стене. Там висела картина в раме с позолоченным орнаментом, изображающая пасторальный пейзаж. Рама была закреплена на петлях. Ван Хоутен распахнул картину, словно дверь, и указал на небольшой черный округлый сейф.

– Вот.

– Сколько человек знают код? – спросил Мейер.

– Только я, – ответил Ван Хоутен.

– Код где-нибудь записан?

– Да.

– Где?

– В надежном месте.

– Где?

– Я не думаю, что вас это касается, детектив Мейер.

– Я хочу понять, не мог ли другой человек добраться до кода.

– Да, этого, конечно, исключить нельзя, – согласился Ван Хоутен. – Но очень маловероятно.

– Ну, – произнес полицейский. – Я прямо не знаю, что и сказать. Я бы хотел обмерить комнату, если не возражаете. Размеры, расположение дверей, окон, ну и тому подобное. Для протокола, – и пожал плечами.

– Довольно поздно уже, – заметил Ван Хоутен.