Будни банкира (СИ)

Я насилу протолкался сквозь толпу, чтобы увидеть, что происходит.

Происходило немыслимое: крепкие парни в бронежилетах выводили из офис-центра боссов и клерков знаменитой туристической фирмы.

Руки боссов и клерков были заломлены за спину, запястья боссов и клерков обхвачены были наручниками, в глазах боссов и клерков стояли растерянность и тоска.

Мимо меня прошли кавалькадой холёные пузаны и их секретарши с умопомрачительными ногами, охранники в униформе - косая сажень в плечах - и хилые хлюпики из компьютерного отдела, безликие менеджеры и ярчайшие представители человеческой цивилизации: вахтёр Максимыч и уборщица тётя Снежана с неизменной шваброй в руках.

Я выглядывал в этом столпотворении Машу, но Марии-Терезии не было, - мимо тянулся какой-то совсем уже ряженый сброд: египетские царицы и одалиски гаремов, тщедушные маркизы с роковыми очами и мясистые в два обхвата фламандские аристократки, клеопатры, инфанты, анны болейн... Жена цезаря, которая вне подозрений...

Последними шли арабы, ближневосточные инвесторы что-то взволнованно лопотали, - вне всяких сомнений, причины для волнений у шейхов имелись:

Биржи немедленно рухнули.

Все держатели акций островка надёжности в бушующем бурями мире, - тысячи, десятки тысяч людей! - все они в мгновение ока разорились.

От этой свистопляски выиграл только Изя... Изя всегда выигрывает, - именно поэтому он вундеркинд... откуда он мог знать?

Пролог

Хочу рассказать вам одну историю...

Даже не знаю с чего начать?

Может с того, как выхватил я нож и с размаху воткнул его в глаз герцогу Анжуйскому?

Или... не знаю.

Я не знаю с чего началась эта история, но точно знаю, чем, где и когда она кончится: сто двадцать лет заключения, долговая тюрьма, одиночная камера.

Досрочное освобождение исключено.

- Сколько денег у самого богатого человека самой богатой страны? - спросил судья Каленчук.

- У Изи что ли? - уточнила прокурорша Полонская.

- У кого же ещё, - саркастически усмехнувшись, подтвердил служитель Фемиды.

Прокурорша погуглила в интернете:

- По состоянию на вчера, сто пятьдесят миллиардов.

Каленчук уважительно покивал.

Красавица Полонская о чём-то мечтательно задумалась. Публика в зале пришла в движение, оживлённо зашушукавшись.

Судья постучал молотком, истребовав тишины, и внушительно произнёс:

- Гроша ломаного ты, Хвалько, не стоишь, но законодательство требует определить сумму выкупа. Назначаю... - он сделал паузу. - Назначаю...

Каленчук снова эффектно умолк чтобы все смогли оценить, какой актёр в нём пропадает, какой великий актёр, истинно мхатовского масштаба.

- Назначаю сто пятьдесят миллиардов! - наконец огласил приговор судья. - И плюс ещё две копейки. Чтобы даже Изя-вундеркинд не смог тебя выкупить у обиженной тобой нашей любимой Родины. Тебе всё понятно, сынок?

Чего уж тут непонятного?

Гнить мне до скончания века в стылых сырых казематах... - впрочем, условия в каталажке оказались довольно сносными: стол, стул, диван. Телевизор во всю ширь стены, в нём: круглосуточно российские новости и американские тупые комедии... изощрённая пытка.

Только интернета нет.

- Как же я без интернета, начальник?

- А вот так, - отвечает надзиратель Онищенко. - Держи, Юрик, ручку, бумагу, огарок свечи, и строчи рассказы, как твой коллега О'Генри.

Как О'Генри...

Как О'Генри у меня не получится, - он бухгалтер, а я финансовый аналитик, различать надо.

Но, делать, нечего, - ближайшие сто двадцать лет делать нечего - взял я бумагу и ручку, пишу:

Глава первая

Прогресс шёл семимильными шагами.

Не километрами, ли или лье, - именно милями мерил прогресс планету.

И всё же машину времени изобрели в России.

Как и всегда случайно... в одном из почтовых ящиков отмечали днюху завлаба.

Девчонки-архивариусы нарезали колбасы, электронщики принесли спирта, сели, выпили.

И стало вдруг всем как-то празднично.

Атмосфера непринуждённого веселья царила застольем, - домой идти не хотелось, а потом уже и сил ни у кого не было.

Повалились кто где, - одни в кресле свернулись калачиком, другие на подоконниках во весь рост растянулись.

Сам виновник торжества скромно сидел в уголочке на стуле, стоически воспринимая слюнявые поцелуи совершенно пьяной лаборантки Елены, - он и видел, он и рассказывал впоследствии компетентным органам, как Пашка Голыбин,

- весельчак, гитарист, физик от бога -

подхватился внезапно на ноги, видать, приснилось чего...

Вскочил с сумасшедшим взглядом Пашка Голыбин, тяп-ляп соорудил из подручного материала агрегат, сел за руль, нажал на педаль газа и сгинул бесследно в пучине прошлого...

На компетентные органы рассказ произвёл сильнейшее впечатление, доложили в Москву начальству, - и понеслось.

По Красной площади в шикарном открытом лимузине провезли улыбчивого красавца с обаятельнейшей улыбкой, и ликовали на площади люди, швыряли цветы люди, гремела над площадью патриотическая музыка, и слёзы восторга стояли у многих в глазах.

Эти слёзы восторга

- крупно! -

демонстрировали по всем телеканалам.

В утренних и в дневных новостях, и вечером - в самый прайм-тайм - сутками напролёт крутили в эфирах соответствующие сюжеты.