Будни драконоборцев (СИ)

Огромный волк уже готовился к прыжку, оскалив клыки и грозно рыча, когда был сбит неведомой силой, буквально отброшен в сторону. Рычание сменилось высоким душераздирающим визгом, тело волка несколько раз дернулось в конвульсиях, даже перевернулось и, наконец, зверь затих. Данко в растерянности опустил меч, не понимая, что могло произойти со зверем, еще пару секунд назад готовым вступить в схватку. Впрочем, особого понимания не требовалось: из шеи волка торчал огромный арбалетный болт. Но даже учитывая это обстоятельство, скорость смерти зверя впечатляла. Молодой рыцарь плюнул от досады, воткнул меч в землю, что было уже совершенным ребячеством, и закрыл руками глаза.

Объекты его раздражения, два огромных белобрысых северянина, выскочив к месту схватки из кустов, посмотрели на результат своего выстрела и о чем-то залопотали на своем квохчущем языке. Улаф, тот, который держал в руках массивный арбалет непривычной конструкции, подошел к волку, выдернул болт (для этого ему пришлось упереться ногой в тело животного) и снова, явно довольный, что-то сказал брату. Это было странно, потому что обычно Улаф не отличался разговорчивостью и даже на своем языке с братом и Аптекарем говорил крайне редко. Может быть, в другой момент Данко и удивился бы, но сейчас он еле сдерживался, чтобы не сорваться. Харальд, более худощавый, чем его брат, если вообще можно назвать худощавым человека на полголовы выше Данко и шире его в плечах, хлопнул брата по плечу и, повернувшись к русину, сказал:

— Хороший выстрел.

— В нем не было нужды, это было мое дело!

— Даниил! — раздался строгий окрик Василия, Данко плюнул и промолчал, хотя и очень хотелось высказаться еще.

Вокруг тела волка уже собрался народ. Василий, Третьяк, пара мужиков из обоза, даже маленький кругленький Аптекарь, по внешнему виду которого и не скажешь, что он тоже с севера — в конце концов, мало ли здесь белобрысых — прикатился на своих коротких ножках и радостно заохал.

— Меч побереги, затупишь! — Данко вытащил меч, обтер от земли пучком травы и вложил в ножны.

— Где отец Варсонофий?

— Так кто ж его знает. Этот к нам, он в кусты.

— Найти надо, — Василий кивнул Третьяку, тот понимающе хмыкнул и отправился на поиски. К трусоватости батюшки в походе все уже привыкли. Было вообще странно, что епископу удалось уговорить отца Варсонофия принять участие в столь рискованном предприятии. Скорее всего, самим фактом разговора с епископом почтенный священнослужитель был так напуган, что даже и не понял, на что согласился. А потом стало поздно. Да и возглавивший отряд воевода Василий — человек известный, следовательно, по мнению священника, бояться его было незазорно. Отступая от волка через кусты, след святой отец оставил знатный, почти как кабан. Но, не обладая решительностью кабана, застрял в середине орешника, откуда и был извлечен Третьяком, помятый, поцарапанный, в изодранной одежде, будто только что вышел из схватки с ужасным созданием. Встревоженный, он оглядывался в поисках чудовища, не нашел его и решил держаться поближе к своему вызволителю Третьяку. Очевидно, как к наименее страшному из собравшихся.

Коренастый, юркий, вечно ухмыляющийся и почесывающий в затылке Третьяк походил на простоватого мужичка, даже несмотря на то, что на поясе у него висел меч. Он и был мужичком, из простонародья, но уже давно ходил вместе с Василием и значил для того гораздо больше, нежели простой оруженосец. К тому же Третьяк родился и всю юность провел здесь, в предгорье, так что найти лучшего проводника вряд ли удалось бы. Да и мечом этот мужичок владел отменно, и немного существовало на свете рыцарей, способных победить его в одиночном бою.

— Вылезайте, ваша благость. Чудище зело огромно побеждено есмь, и Вы можете подойти к телесам оного злодеища и попереть оные ногами своими, дабы неповадно ему было впредь пугать наделенных благодатью служителей Господа.

Отец Варсонофий воззрился по направлению указующего перста Третьяка, вздрогнул и, начав отчаянно креститься, забормотал:

— Свят, свят, свят!

Все посмотрели на позабытого уже волка и тоже отшатнулись. Тело зверя изменилось. Шерсть на груди и ногах выше лодыжек исчезла, плечи развернулись, морда стала меньше, перед собравшимися лежал почти человек. Но только почти: трансформация не прошла до конца, так что мертвый казался дикой пародией на человека — с коротким хвостом, когтистыми лапами и волчьим оскалом.

— Оборотень!!!

— Однако большой беды вы с отцом избежали, — сказал Василий, качая головой, — не дай бог, укусил бы.

Данко снова вскипел:

— Я кому-то давал повод усомниться в своем умении владеть мечом? Это был мой оборотень! И никому не следовало вмешиваться!

Василий не слушал, он повернулся к северянам и спросил:

— Что было на стреле? Даже очень удачным попаданием почти невозможно убить оборотня, а тут даже не в шею, а в холку скорее — и за пару секунд перед нами труп. И даже обращение после смерти не прошло до конца.

— Состав, — коротко ответил Харальд, — мастера Свена (так звали Аптекаря) смесь.