– Спасибо, Катя, все понятно, – устало прервала словесный поток Ульяна Михайловна, а про себя подумала: «Будь на то моя воля, запретила бы все посещения родственников, от них никакой пользы, один только вред и сплошная антисанитария».
Она снова повернулась к Астаховой. Дыхание девушки выровнялось, пульс замедлился, всхлипы прекратились, пациентка крепко спала. «Зря успокоительное вкатили, – поморщилась Ульяна, – не люблю я эти транквилизаторы, достаточно было просто удалить из палаты источник раздражения. Однако странно: Ксения показалась мне вполне уравновешенной особой, с чего вдруг такие выходки?» Ульяна Михайловна отлично помнила, как несколько дней назад по «скорой» с подозрением на апоплексию яичников к ним поступила восемнадцатилетняя Астахова. В тот вечер Ульяна как раз дежурила и потому лично осматривала девушку. Караваева обладала практически фотографической памятью, и сейчас, стоило ей прикрыть глаза, она словно видела перед собой медицинскую карту пациентки. Ультразвуковое исследование подтвердило наличие небольшого количества жидкости в животе, а самое главное, у Астаховой обнаружилась редкая аномалия – отсутствие одного яичника, о таком Ульяна читала только в учебниках, на практике же столкнулась впервые. «При гинекологическом осмотре – слизистые оболочки нормальной окраски, матка обычных размеров, на стороне апоплексии пальпируется болезненный, слегка увеличенный яичник. Своды влагалища нависают, тракции за шейку матки резко болезненны. В клиническом анализе крови отмечается снижение уровня гемоглобина и незначительное увеличение лейкоцитов. Диагноз: апоплексия яичника, средняя форма. Показано консервативное лечение и наблюдение». Ульяна собственноручно сделала эту запись в медицинской карте пациентки, но сейчас, глядя на девушку, ее почему-то стали терзать сомнения. Эти сомнения не имели каких-либо оснований и логического объяснения, просто странное чувство, которое кто-то называет интуицией, а кто-то – профессиональным чутьем, вдруг заставило Ульяну усомниться в собственном решении. «У нас она третий день, – размышляла Караваева, не спуская глаз с мирно спящей девушки, – консервативное лечение идет полным ходом, а боли не прекращаются. Правда, курс еще не закончен… – Пальцы доктора нервно барабанили по столу. – В любом другом случае ни за что не стала бы тянуть, с такими показаниями только резать, но тогда своих детей у нее уже не будет… Ладно, – наконец решилась Ульяна, – за ночь ничего не случится, а утром во время обхода покажу ее Нейману…»
– Ну-с, а как ваши дела? – Ульяна повернулась к Валерии: – Температуру измерили?
– Ой! – Лера вздрогнула и принялась шарить рукой по тумбочке в поисках градусника. – Понимаете, из-за всей этой суеты совершенно из головы вылетело.
– Очень плохо, что вылетело. – Караваева коснулась ладонью лба девушки и недовольно вздохнула. – Тридцать восемь точно есть, а еще, что называется, не вечер… Вы, Лера, ложитесь, с такой температурой необходимо соблюдать строгий постельный режим, а не скакать по палате.
– Так в обед почти нормальная была, – залезая под одеяло, слабо оправдывалась Валерия, – ну тридцать семь и три максимум.
– Мы когда гистероскопию делали? Во вторник?
– Точно, во вторник утром.
– Сегодня четверг, значит, третий день приема антибиотиков… А боли в животе прекратились?
– Да странно как-то, Ульяна Михайловна, вчера целый день ничего не болело, а ночью живот прихватило, потом ноги заломило, может, это от температуры? В общем, глаз сомкнуть не смогла, до утра сидела рыдала в подушку.
– Очень плохо, почему вы мне утром этого не сказали?
– Так утром все как рукой сняло, да и вы были на операции.
– Если сегодня такое повторится, срочно зовите дежурного врача, поняли?
– Поняла.
– И не надо терпеть боль, я в карте отмечу – если понадобится, сестра сделает болеутоляющий укол.
– Спасибо, Ульяна Михайловна!
– На здоровье! Завтра будем с вами разбираться, но чтоб из постели ни ногой. – Она строго погрозила пальцем притихшей Лере, а про себя подумала: «Судя по всему, антибиотики не работают, пусть завтра Нейман решает, что делать с его протеже…» – Все, дамы, прощаемся до утра. – Ульяна обвела усталым взглядом всех пациенток восьмой палаты. – Надеюсь, никаких срочных вопросов ко мне нет?
– У меня есть, – неожиданно заговорила новенькая, поступившая только сегодня днем.
– Я все о вас знаю, Варвара, не волнуйтесь. Я уже читала вашу карту. Завтра утром будут готовы первые анализы, вы сходите на УЗИ…
– Да нет, мое лечение тут совершенно ни при чем, – неожиданно проговорила Варя, а потом, понизив голос, добавила: – У меня к вам просьба сугубо личная…